Я перешел дорогу и постучался в дверь дома, стоявшего прямо напротив того, в котором было совершено нападение. Дверь открыла пожилая женщина, точнее, приоткрыла сантиметров на пять, насколько позволяла цепочка. Хозяйку едва можно было разглядеть сквозь плотную проволочную сетку. Я постарался произвести впечатление человека дружелюбного, но при этом не переборщить.
– Здравствуйте, я репортер газеты The Boston Globe, хотел бы поговорить с вами о последствиях того, что здесь на днях произошло.
Ответ не заставил себя долго ждать.
– Нет. – И женщина стала закрывать дверь.
– Я понимаю и очень не хочу вас беспокоить, – сказал я. – А не подскажете, кто, как вам кажется, мог бы поговорить со мной?
Дверь приостановилась, и через щель снова выглянул глаз женщины. «Только не вспоминай про “Парк юрского периода”», – подумал я. Женщина махнула рукой в направлении одного из домов.
– Возможно, вот они смогут, – сказала она. – Там спряталась женщина, когда ей удалось сбежать.
И дверь закрылась. Я перешел через дорогу и позвонил. Мне показалось, что дома кто-то есть, поэтому я решил немного подождать. Потом я снова позвонил и постучал. Да, внутри точно послышалось движение. Через несколько мгновений на пороге появилась женщина в халате и с полотенцем на голове. Я повторил заранее заготовленный текст, немного его расширив.
– Здравствуйте, я репортер газеты The Boston Globe, хотел бы поговорить с вами о последствиях того, что здесь на днях произошло. Насколько я понимаю, жертва спряталась у вас дома? Мне не хочется нарушать ваш покой. Может быть, вы уделите мне несколько минут и ответите на вопросы прямо здесь, у входа?
– The Boston Globe? – переспросила женщина. – Вы приехали из такой дали?
– Я работаю в Сан-Диего, – ответил я. – Мы хотели узнать, как чувствуют себя жители после того, как в районе происходит нечто подобное. Думаю, вы хорошая соседка, раз жертва пошла к вам, верно?
Женщина не раздумывала долго:
– У меня совсем нет времени стоять и разговаривать. Вы видите, я только что из душа, жду гостей. Но если вы хотите войти и поговорить на кухне, пока я готовлю ужин, то я буду не против.
Честно скажу: ее ответ меня потряс. Ночной Странник был еще на свободе. Как она поняла, что я не он?
Но именно так часто и проходят интервью. Вам кажется, что вы знаете, что дальше, но ваш собеседник вдруг сбивает вас с толку. Это роднит интервью с рассказами: начинаешь писать одно, но повествование вдруг принимает совсем другой поворот. Если хотите, чтобы рассказ получился живым и динамичным, следуйте за ним до тех пор, пока вам удается не терять основную идею. Если же вы будете жестко придерживаться первоначальной линии, история получится и в половину не такой интересной, а кто-то может и вовсе усмотреть в ней пропаганду. Интервью редко идут так, как вы запланировали. Об этом подробнее я расскажу чуть позже, но пока представьте, что интервью берут так же, как джазовые музыканты играют на сцене: крайне внимательно и с постоянной готовностью изменить курс. Они начинают играть мелодию, но, в зависимости от поведения солистов, а порой даже от реакции публики, могут вывернуть в абсолютно любую сторону.
У меня было не больше секунды на то, чтобы решить, могу ли я позволить себе импровизацию. Я думал, для всех будет безопаснее, если мы останемся на крыльце, у всех на виду. Но женщина пригласила меня в дом.
– Я не против, – изумленно выговорил я, – если только вы сами не против.
Она открыла дверь и направилась к кухне. В итоге я пробыл там почти два часа. Она даже ужином меня накормила! Мне было очевидно, что женщина на самом деле сама хотела поговорить о произошедшем. Она еще не полностью переварила события, ужас, последствия трагедии, а я был благодарным слушателем. Женщина предоставила мне много фактов и поделилась своими эмоциями.
Я смог взглянуть на ситуацию ее глазами. По окончании интервью она меня поблагодарила. И обняла. Да, это было очень странно, но я остался признателен ей за честность, доверие и человечность. А ужин был очень вкусный.
Уговорить ее ответить на мои вопросы оказалось проще, чем я думал. Как я уже замечал в других непростых ситуациях, люди часто хотят поговорить о том, что произошло. Они хотят засвидетельствовать события.
Понятие «засвидетельствования событий» я почерпнул у Рэя Брэдбери во время интервью. Он сказал, что мы в долгу перед Вселенной за то, что «становимся свидетелями чуда». Хорошие интервьюеры предоставляют собеседникам возможность высказать то, что они наблюдали, испытали, обдумали, в чем сомневались. Хорошие интервьюеры помогают нам понять себя и других, потому что они прорисовывают контуры новых измерений. В истории про Ночного Странника я смог помочь другим облечь в слова невнятные эмоции, которые они испытывали. Это очень ценно.