Когда я пригласил Карима Абдул-Джаббара на интервью в рамках нашего «Писательского симпозиума», я решил, что в первую очередь обращу его внимание на то, о чем мы не будем говорить. «Баскетбол меня не интересует», – сказал ему я. На самом деле я сказал это его менеджеру (чуть подробнее об общении с посредниками я расскажу позднее). Это же не баскетбольный симпозиум. Это симпозиум писательский. И я хотел поговорить с ним о писательстве. А если быть еще точнее, о его писательстве. Я сказал, что хочу обсудить с ним его авторские колонки в The Washington Post и журнале Time на тему расизма, ислама, политики и применения оружия полицейскими, о его книгах для молодежи, о научно-фантастических книгах, о книгах об истории темнокожего населения и о новой его работе, о дружбе с тренером Университета Калифорнии в Лос-Анджелесе Джоном Вуденом. Я хотел поговорить о чтении и писательстве, о том, почему его авторский голос важен.
Я подумал, что с вопросами о баскетбольной карьере к нему обращались очень многие. А возможно, и о его замечательной роли помощника командира корабля в фильме «Аэроплан» (Airplane). Я был уверен, что он устал говорить об одном и том же, и к тому же все это связано с его прошлым. А ведь после завершения баскетбольной карьеры в его жизни произошло много интересного.
У Абдула-Джаббара не было необходимости разговаривать со мной. Он не обделен вниманием публики. Интервью со мной не принесет пользы его карьере. Я не заплачу ему целое состояние за эту беседу. Но я решил, что не так-то часто ему выпадает шанс поговорить о чтении и писательстве. Решил, что ему захочется обсудить эти темы. И не ошибся.
Однажды я загорелся желанием пригласить на интервью одного писателя, был абсолютно уверен, что мне нужен именно он, но буквально каждый, кому я говорил об этом, начинал убеждать меня, что я в жизни его не уговорю. Он просто очень редко дает интервью, говорили они. Наконец я нашел способ обратиться к нему напрямую (так всегда лучше) и сыграл свой коронный номер. «Писательский симпозиум» всегда проходит в феврале, поэтому я предложил этому писателю выбрать дату в феврале следующего года. «Извините, – пришел ответ, – я участвую не более чем в одном мероприятии в месяц, и несколько грядущих февралей у меня уже заняты».
Он думал, что так легко от меня избавится.
Я же немедленно ответил ему: «Какой ближайший февраль у вас свободен?»
– Через пять лет, – ответил он, на этот раз абсолютно уверенный, что отделался от меня.
– Мне это подходит.
Он приехал на симпозиум через пять лет – и был великолепен. Мы с ним до сих пор поддерживаем связь.
Кроме поиска тем, интересующих самих собеседников, и настойчивости, не лишним для вас будет умение делать вопросы более личными. Не для вас личными (хотя и это иногда неплохо, главное – не быть при этом слишком надоедливыми). Личными для тех, с кем хотите поговорить – поэтому я достаточно долго работаю над приглашениями для каждого из писателей. Я стараюсь ссылаться на их произведения, вклад в литературу, уникальность. К одному приглашению я однажды приложил небольшой подарок новорожденному, когда узнал, что супруга писателя совсем недавно родила. Еще как-то раз просил одного коллегу с факультета приложить личную записку к приглашению, потому что когда-то он был профессором в том университете, в котором училась жена этого писателя. Потом просил друга одной писательницы (и моего) доставить ей мое приглашение. Словом, я выдумывал все что угодно, лишь бы придать просьбе более личный характер. Так я переставал быть безымянной организацией, которой необходимо было заполнить пробелы в рабочем графике. И потенциальные гости чувствовали, что к ним проявляют искренний интерес.
Ларри Любенау, о котором я рассказывал в прошлой главе, добился интервью с Луи Армстронгом, уговорив работника гостиницы, который собирался отнести Армстронгу ужин в номер, разрешить ему прикинуться разносчиком еды. Как только Любенау попал в комнату, он признался Армстронгу, кто он, и спросил, нельзя ли ему взять интервью.
Я вовсе не призываю вас обманывать и выдавать себя за кого-то другого, но иногда без этого своего добиться невозможно. Вероятно, Джанет Малкольм все-таки была не так далека от истины.
Обычно, когда я прошу писателя об интервью, я пытаюсь найти в написанном этим писателем нечто такое, что можно связать с текущими событиями или каким-то случаем из моей жизни. Так тоже можно сделать приглашение на интервью более личным.