Блонди Елена
КАК БУДТО ДЖЕК
Я ее сразу заметил. Когда из-за угла вышла, а унюхал раньше, кошками пахнет, теми, домашними, которые в окнах сидят и на нас оттуда смотрят. Конечно, куда нам до кошек, а пахло ими, штукой этой, которую от блох им. Запах не новый. И еще едой. Опять же, для кошек. Я еще подумал, она их, кошек, в сумке, что ли, таскает. Шутка, конечно.
В моем месте такие есть, они за кустами становятся, кыс-кыс-кыс, на землю сыплют, пахучая такая еда, только мелкая. С кошками нам хорошо, за ними всегда подъесть можно. Только плохо с земли хватается, мелкое, ну и еще тетки эти, гоняют. Но все равно ж уходят потом, тогда уже можно. Нам тоже выносят, но кошкам чаще, да.
Вот я и пошел, вдогон, вдруг она тоже где насыплет. Но быстро шла, ровно. Дышала только тяжело, и плечи опущены. Запах такой, ясно — давно ходила. И далеко. Шаги пахли травой. В моем месте такая не растет. Но я ж далеко хожу, там, где за домами маленькие дома, а за ними огороды, ну еще куры, свои собаки, нет, собаки поближе, у домов, а где огороды и куры, — там такая трава. И дальше, в гору, тоже такая. Много уже. Не знаю, чего туда ходила, кошек там точно нет, проверял. Псы ходят, чужие. В ошейниках больше. Которых спускают побегать. Или эти, с хозяевами. А она — сама. Но вся одежа на ней пропиталась. Ветер, сырость вчерашняя, когда дождь. И — трава сушеная. Ну, такие у них дела, свои. Мало ли куда, а теперь возвращается, это я всегда учую, если устал человек и обратно уже. У него мысли домом пахнут, и шаги меняются. Вроде и устала, а торопится.
Так что подумал, а вдруг.
…
Я его не сразу увидела. Если б не наушники, наверное, слышно было бы, когти стучат по асфальту. Тут где арка, у стадиона, гладко и эхо бывает, когда машины на светофоре стоят.
Вывернулся из-за спины, вернее, как-то под локтем мелькнул, и бежит сбоку, бордюр обнюхивает. Нормальный такой псище, черный, лапы задние с белыми пятнами. Среднего роста пес. За ним еще парочка бежала, рыжие мелкие дворняжки, но стали ругаться, рычали, одна залаяла, так визгливо, что я ее через музыку слышала. И отстали. Я и на черного не особо внимания обратила, много их сейчас по городу. Ну, пристал, проверил, ничего не дам, побежит дальше.
А темно, заката не было толком, зря только по горе ходила, ждала. Тыщу раз себе наказывала, не иди специально, а иди случайно, твои удачи всегда получаются, когда не планируешь. С другой стороны, ничего и не зря, надышалась на неделю вперед, задницу поморозила, ноги намяла. С такими прогулками никакого спортзала не требуется, да еще вечерняя смурная краса, сухие травы, и на камнях зимний чабрец. В ранних сумерках оказался багрового цвета. Зима на исходе, а он покраснел листочками, спохватился. Но пахнет. И запах такой, не летний. Зеленью вообще не пахнет, а сам собой, еще дождем и вот, как чай, будто его уже собрали и вялили.
Устала сильно. И сапоги зимние зря, грязи на подошвы нахватала, как гири теперь. Но ничего, дойду. Жалко нечего черному дать. Хотя воскресенье, наверняка чего схватил, там бабки торгуют у остановок, или к базару сбегал. Не слишком худой, может даже у кого во дворе живет, в частном доме. Деловитый. Лапы задние смешные такие, будто они отдельно от него важничают. Походочка…
…
А недавно тут цирк стоял. В том конце у забора мешки выносили. Жратва там, нормально жратвы, и еще дети. Те всегда чего кинут, им все равно, я или верблюд какой, или страус. Почти у каждого в руках пакеты. Всякое хрустящее соленое, или сладкое, бросают в ящик, недоеденное, или сразу нам. Но уехал. Теперь газон долго будет пахнуть. Лошади тут были, а там медведь этот, что ревел. Но ничего, рядом ворота, там за ними поле, трава зеленая такая, туда внутрь нельзя, да и незачем, а потом как повалят, воняет от них сильно, орут, смеются, в дудки дудят. Но добрые, швыряют мясное. Сосиски, мясо соленое, завернутое, бывает и теплое еще. Всегда слишком солоно, но если обежать кругом, там с трубы каплет, лужа хорошая, свежая, а еще дальше, где пусто и бурьян, там речка в болоте. Хорошее место. Если не полениться, жратва всегда. Как потопаешь, так и полопаешь. И что совсем хорошо, с местными давно выяснил, что и как, теперь только нюхаться, ну и расписаться, что был. Не лезут. Ну и я ж не лезу тоже.
… совсем что-то медленно идет. Может, кошек смотрит? Нет, не пахнет от нее желанием кого-то кормить. И запах этот сыпучий, он не сегодняшний. Наверное, сумка ее так пахнет, постоянно. Не повезло тебе, черный. Ну чего-то сегодня жрал, утром и после тоже. У больших домов, где с лохматым нюхался, там валят с одних дверей такие же, как с ворот травяных. Веселые, громкие. Лохматый три раза словил на зубы, все с мясом. Вставал человеком, ему смеялись. Я так не встаю. Ну умел бы, все равно не стал бы. Пусть они человеки, а я вот — пес. Я черный. Малые в моем месте говорят «черныш-черныш». Этой давно нет, что всегда мне приносила куриные кости. Сама с меня размером, зубов во рту — раз и два, щербатая, смеется. Молоком пахнет. И всегда в кулаке кулечек прозрачный. Большая старая сама вытряхивала, чтоб я значит, не подавился прозрачным. Вроде я дурень. Ну то и ладно, мне хвостом помахать не лень. То не те паршивцы, что камнями кидаются. Да. Для этой, которая молоком, щербатая, я бы и человеком походил. Если б умел.