«Лозы мои за окном разрослись живописно и даже…»
Лозы мои за окном разрослись живописно и дажеСвет отнимают. Смотри, вот половина окнаВерхняя темною зеленью листьев покрыта; меж ними,Будто нарочно, в окне кисть начинает желтеть.Милая, полно, не трогай!.. К чему этот дух разрушенья!Ты доставать виноград высунешь руку на двор, —Белую, полную ручку легко распознают соседи,Скажут: она у него в комнате тайно была.
«Тебе в молчании я простираю руку…»
Тебе в молчании я простираю рукуИ детских укоризн в грядущем не страшусь.Ты втайне поняла души смешную муку,Усталых прихотей ты разгадала скуку;Мы вместе – и судьбе я молча предаюсь.
Без клятв и клеветы ребячески-невиннойСказала жизнь за нас последний приговор.Мы оба молоды, но с радостью стариннойЛюблю на локон твой засматриваться длинный;Люблю безмолвных уст и взоров разговор.
Как в дни безумные, как в пламенные годы,Мне жизни мировой святыня дорога;Люблю безмолвие полунощной природы,Люблю ее лесов лепечущие своды,Люблю ее степей алмазные снега.
И снова мне легко, когда, святому звукуВнимая не один, я заживо делюсь;Когда, за честный бой с тенями взяв поруку,Тебе в молчании я простираю рукуИ детских укоризн в грядущем не страшусь.
«Не говори, мой друг: «Она меня забудет…»
Не говори, мой друг: «Она меня забудет,Изменчив времени всемощного полет;Измученной души напрасный жар пройдет,И образ роковой преследовать не будетОчей задумчивых; свободней и смелейВздохнет младая грудь; замедленных речейПольется снова ток блистательный и сладкой;Ланиты расцветут – и в зеркало украдкойНевольно станет взор с вопросом забегать, —Опять весна в груди – и счастие опять».Мой милый, не лелей прекрасного обмана:В душе мечтательной смертельна эта рана.Видал ли ты в лесах под тению дубовС винтовками в руках засевших шалунов,Когда с холмов крутых, окрестность оглашая,Несется горячо согласных гончих стаяИ, праздным юношам дриад жестоких дань,Уже из-за кустов выскакивает лань?Вот-вот и выстрелы – и в переливах дымаЕще быстрее лань, как будто невредима,Проклятьем вопреки и хохоту стрелков,Уносится во мглу безбрежную лесов, —Но ловчий опытный уж на позыв победныйК сомкнувшимся губам рожок подносит медный.
«Не спится. Дай зажгу свечу. К чему читать?..»
Не спится. Дай зажгу свечу. К чему читать?Ведь снова не пойму я ни одной страницы —И яркий белый свет начнет в глазах мелькать,И ложных призраков заблещут вереницы.
За что ж? Что сделал я? Чем грешен пред тобой?Ужели помысел мне должен быть укором,что так язвительно смеется призрак твойИ смотрит на меня таким тяжелым взором?
«Под небом Франции, среди столицы света…»
Под небом Франции, среди столицы света,Где так изменчива народная волна,Не знаю отчего грустна душа поэтаИ тайной скорбию мечта его полна.
Каким-то чуждым сном весь блеск несется мимо,Под шум ей грезится иной, далекий край;Так древле дикий скиф средь праздничного РимаСо вздохом вспоминал свой северный Дунай.
О боже, перед кем везде страданья нашиКак звезды по небу полночному горят,Не дай моим устам испить из горькой чашиИзгнанья мрачного по капле жгучий яд!
Смерти
Когда, измучен жаждой счастьяИ громом бедствий оглушен,Со взором, полным сладострастья,В тебе последнего участьяИскать страдалец обречен, —
Не верь, суровый ангел бога,Тушить свой факел погоди.О, как в страданьи веры много!Постой! безумная тревогаУснет в измученной груди.
Придет пора – пора иная:Повеет жизни благодать,И будет тот, кто, изнывая,В тебе встречал предтечу рая,Перед тобою трепетать.
Но кто не молит и не просит,Кому страданье не дано,Кто жизни злобно не поносит,А молча, сознавая, носитТвое могучее зерно,
Кто дышит с равным напряженьем, —Того, безмолвна, посети,Повея полным примиреньем,Ему предстань за сновиденьемИ тихо вежды опусти.
«Целый заставила день меня промечтать ты сегодня…»