— Но мы же советские альпинисты, мы вина не пьём. А у них вино вроде супа, на первое. Мы сперва игнорировали эти графинчики, потом привыкли. Наши гиды даже на вершины брали с собой сухое вино вместо воды. Привезли нас в горы, на подъемнике доставили в хижину «Торино».
— Рифудже Торино. Так у итальянцев.
— Одно название — хижина, на самом деле трёхэтажный дом над ледником. Как он назывался?
— Мэр де Глас, вроде. Он во Францию уходит, с той стороны Шамони.
— Высота 3370, напротив стоит Монблан. С одной стороны хижины — Италия, с другой — Франция. Жили, как боги, далеко ходить не надо, вершины рядом. С нами француз Франко Гардо, знакомый нам по Кавказу, и ещё один гид — итальянец Джино Бармас.
— А помнишь, Володя, в хижине от нас не отходила некая горнолыжная дама с чисто собачьим именем — Линда?
— Как не помнить. Весёлая блондинка.
— Шатаев мне говорил: «Ты что делаешь?! Она же приставлена, она шпионка». А когда мы вернулись в Милан, она повела нас в большой магазин, и сказала: «Выбирайте себе каждый, что хочет».
Не помню, что ты взял, я выбрал большую книгу «Птицы Италии».
— Линда оказалась женой знаменитого адвоката и коммунисткой. Помню, помню. Но больше всего мне запомнился, Саша, бармен в хижине. Он всё кричал нам: «Хорошо! Молоко! Картошка!» Он был у нас в плену, русские женщины, сами голодные, подкармливали его, вот он нас и пичкал всё время пивом. А как мы скатали в Париж! А?
На Дельта Жиганте мы взяли одного клиента, француза или итальянца, не помню. Вернулись, он предлагает нам деньги за это. Мы, конечно, отказались. А Гардо взял у него деньги и сказал, что на эти деньги мы с ним поедем в Париж. Уговорили Каспина, он согласился оформить визы. Мы сели в автобус, из Италии переехали во Францию и через всю страну с юга на север до Парижа. По тем временам довольно авантюрное мероприятие для советских людей. Мы, конечно, с удовольствием пошли на эту авантюру, но и Каспин молодец. Не побоялся без разрешения ЦК махануть в Париж.
Сделали несколько восхождений. Для разминки сходили на Монблан. Маршрут не сложный, но всё-таки высшая точка Европы (48-10). Главное восхождение — стена Гран Капуцино. Она давит, конечно, своей крутизной и мощью. Начало несколько необычно. После 30—40 метров сложного шестерочного лазания идёт не менее сложный траверс, вправо и без крючьев абсолютно гладкая стена. Этот траверс проходится на микрозацепах с минимальным количеством трещин. Идёшь на трении.
На 500 метров забито 400 крючьев. Конечно, не все крючья хорошо сидят, их надо было проверять. В первый день мы прошли 7—8 карнизов. Мой рост позволял мне работать первым, используя старые крючья, но я устал идти первым, и тогда попробовал первым выйти Костя Клецко. Но ему не хватало роста, он ниже меня. Пришлось опять идти первым. Мы тогда впервые узнали, что местные альпинисты ходят с «удочкой». Это маленькая деревянная или бамбуковая палочка с крючочком. Они берут удочкой лесенку и надевают её на верхний крюк.
В первый день мы устали очень сильно. Фактически прошли маршрут, нам оставался последний большой карниз и дальше выходим на нос, который выводит на вершину Гран Капуцино. И вот, когда мы подошли под этот нос, началась сильная гроза. Нам было очень плохо. Во-первых, мы промокли до нитки, во-вторых, с этого носа при грозе шли большие фосфорические столбы. Они трещат, зрелище впечатляющее. Гера Аграновский шел последним, и ему доставалась черная работа — выбивать крючья, снимать карабины. Он весь в железе. Гера не мог взяться за верёвку, по ней шли электрические заряды. Так мы мучались, пока гроза не кончилась. На следующий день мы поднялись на вершину и начали спуск. Довольно неприятный, «пятёрочный».
Потом в хижине теплая встреча. Сам Бонати с группой клиентов пришёл специально для того, чтобы в бинокль с балкона «Торино» посмотреть, как русские пройдут его знаменитый маршрут. Мы первыми проходили его четвёркой, все на Гран Капуцино до нас ходили только двойками, двойка более мобильна.
Маленький городишко Бреуль, построенный для альпинистов и горнолыжников. Под самым Маттерхорном на высоте более 2000 метров высокий отель «Компаньони». Маттерхорн, Саша, так себе работа. По-нашему, что-нибудь 4 б. А у них — достижение! 4478 метров! Специальные значки мы получили, прямо, как за Ушбу.
— Но всё-таки, Володя... Даже в день нашего восхождения на Маттерхорне погиб один француз и замёрз англичанин. Англичане шли из Швейцарии и схватили холодную ночёвку. Один замёрз, остальных сняли помороженными.
Меня поразило тогда, что в нижней части маршрута в скалы вцементированы кресты и портреты погибших на этом маршруте альпинистов. Идёшь как по кладбищу. Берёшься за выступ, а на тебя смотрит очередной покойничек. Впечатляет...