ГАЛИНА: Ой, Машка… Что я только не надумала…
Играет тихая лирическая музыка.
ГАЛИНА: Из всех моих бывших – он единственный человек, о котором приятно вспоминать. Он всегда как-то умел дарить не только всё то, что не чуждо каждому… Он умел одаривать тем, что за гранью. Это очень редкая особенность. Очень своеобразная особенность, очень… очень дорогая сердцу особенность. Он появился вчера на какой-то миг, и всё нутро мне перевернул, хоть и почти не сказал ни слова…, так всё больше… общие фразы адресованные тебе… Я стояла, слушала и душа моя плакала… Плакала как младенец, понимаешь, Маш?
Галина закрывает лицо руками.
МАША (сочувственно): Что будешь делать?
ГАЛИНА (со слезами на глазах): Не знаю… вот вообще не знаю… Не хочу его забывать, не хочу оставлять его в своём прошлом…
МАША (сочувственно): А Стаса?
Музыка стихает.
ГАЛИНА (вытирая слёзы): А Стаса… А Стас мой муж.
Маша понимающе кивает головой, проходит, берёт свою сумочку, и возвращается к двери.
ГАЛИНА (расстроено): Ты что же? Уже уходишь?
Маша оборачивается к подруге, двусмысленно пожимая плечами.
ГАЛИНА (расстроено): Не оставляй меня одну, пожалуйста, не оставляй. Давай, хочешь чаю? Кофе? Давай может за коньячком сгоняем в магазин?
МАША: Да нет-нет…, коньячком мы вчера уже побаловались, хватит. А чайку… Галка, меня там Игорь у подъезда ждёт…
ГАЛИНА (расстроено, протяжно): Мммммм… Всё понятно.
МАША: Прости… Мне нужно бежать…
МАША: Давай… Удачи тебе с Игорем…
Маша уходит со своей сумочкой, оставив у двери потерянную подругу…
ЗТМ.
6 КВАРТИРА ГЕРМАНА
Минимальная меблировка. Чисто, ничего лишнего. Холостяцкое жилище.
Играет нежная лирическая музыка.
Тусклое освещение, с кружкой чая в руке, вторая рука в кармане брюк. Медленно задумчиво выходит Герман.
Проходит по комнате туда и сюда. Останавливается, думает, вспоминает с тёплыми чувствами, опять прохаживается.
Музыка стихает.
ГЕРМАН (зрителю): Ну не дурак ли? Какого чёрта попёрся? Ведь ясно же что там уже давно чужая семья, что тебя там не ждут, что тебе как минимум не рады… А вот… Хотел увидеть. Увидел… Думал, может легче станет… А стало только тяжелей.
Герман вздыхает, проходит по комнате, ставит кружку на столик (комод, полку – не важно).
ГЕРМАН (зрителю): Галя… Милая Галя… Она ничуть не изменилась. Она… Она точно такая же… И как будто не было всех этих лет разлуки. Будто бы вот только вчера мы с ней расстались, а сегодня утром встретились. Всё в ней есть, что должно быть в женщине. И загадка, и сдержанность, и в меру распущенность и конечно то, что невозможно объяснить словами. Вот ведь как бывает… Ведь женщин много, но к кому-то ты чувствуешь некую незримую нить связывающую вас обоих, а к кому-то вообще ничего. И этой нити совершенно неважно у кого какое положение, какой социальный или гражданский статус…
Так как представишь… сколько нитей… этих самых незримых нитей пронизывает наше пространство, так аж озноб берёт от восторга. Представляете? Целый мир, переплетённый незримыми глазу нитями. И так бы всё ничего, но эти нити имеют свойство стягиваться… сжиматься. Они тянут всё ближе и ближе… Они притягивают два объекта совершенно, невзирая на обстоятельства. И как бы ты не сопротивлялся, как бы умом не понимал, что нельзя… не положено, неверно и неправильно, нехорошо! А эта нить… она всё стягивает и стягивает. Вы становитесь всё ближе и ближе…
Так всё интересно происходит в этом мире…
Герман проходит несколько шагов
ГЕРМАН (зрителю): А вообще, наверное, это правильно, что эти самые ниточки, они незримые глазу. Ведь они имеют массовый характер, но при этом очень личный, очень индивидуальный. Что было бы, если бы все видели эти нити тянущиеся друг от друга? Коллапс бы произошёл. Ни семей, ни отношений… и никаких оправданий. Всё бы только усложнилось. Нет, всё-таки как всё в этом мире продумано…
В дверь Германа раздаётся звонок. Он переводит заинтересованный взгляд на дверь. Задумывается на короткое время, снова смотрит на дверь, идёт открывать.
Входит Галина в том же платье, которое у неё на все случаи жизни.