В кухне раздался голос тетушки:
-Эйлин, дитя мое, гости пришли…
Я погрозила домовому кулаком и побежала на голос Гризельды. Первой прибыла Ирма. Когда я выскочила в холл, тетушка покровительственно улыбалась, глядя как Ирма тискает смущенного Северуса. Сын выглядел очень хорошо, за лето он вытянулся, раздался в плечах и стал выглядеть здоровым счастливым ребенком. Меня переполняла гордость. Этот красивый уверенный в себе мальчик совершенно не напоминал того испуганного тощего заморыша четырехмесячной давности. Сыну очень шел синий «морской» костюмчик, он отлично гармонировал с белой рубашкой и черными блестящими туфлями. Он заметил меня и радостно улыбнулся:
— Мама, тетя Ирма пришла! Принесла мне вкусных конфет! Я съел шоколадушку!
-Умница, но пока больше шоколадок не ешь. Перебьешь аппетит.
Я улыбалась Ирме и сыну, тетушка тепло обнимала Северуса.В этот момент из камина красиво выскользнул Абрахас, за ним вышагивал стройный надменный мальчик лет десяти. Малфой старший изящно приложился к руке Гризельды, легко перекинулся шуткой с Ирмой и совсем было уже повернулся ко мне, но…
Из камина посыпались цветы, раздался далекий шум и выкатился весело смеющийся Долохов.
-Не влезла, Абраша, представляешь, не влезла! А ты говорил — войдет, войдет!
Абрахас моментально потерял свой торжественный вид и азартно поинтересовался:
— А через крышу пробовал? Мне в Министерстве подсказали, так груз больше можно протащить…
— Мама, а что у них не влезло? Мам, а этот дядя опять тебя есть будет? Тогда я за шпагой сбегаю, мам, а кто этот мальчик? Мам, а этот дядя опять хрюкать будет? Мам, а почему он на коленях стоит? Можно, я с ним в лошадку поиграю? Мам, а…
Голос тети Гризельды прозвучал, как набат колокола:
-Племянница, какая у тебя интересная жизнь. Как я поняла у тебя в гостях хрюкают, пытаются тебя съесть и все это происходит на глазах у моего внука. Потрудись объяснить. Потом.
Она развернулась к Тони, одним универсальным движением плеча показав недоумение, разочарование и легкое сожаление. М-да, такое мне не повторить. Это должно быть в крови.
— Добрый день, Антонин. Изволь привести себя в порядок и подойти поздороваться.
Пристыженный Долохов замолчал, отряхнулся, подхватил несколько цветов и изящно поклонился.
— Давно не видел Вас, а Вы все хорошеете. Прошу прощения, я хотел принести березку в подарок, мне ее специально на корабле привезли. В кадке. И не получилось, так жаль! Почти прошла, честно, но в последний момент…
Тетушка прервала излияния Тони.
— Рада приветствовать Вас в своем доме. Прошу пройти в столовую, обед готов.
Тони повернулся к нам и у меня перехватило дыхание. Ну действует он на меня, ну что поделаешь? Коленки дрожат и в животе бабочки, кажется… Он аккуратно поцеловал Ирму в щеку, сказал ей какой-то милый комплимент и вдруг оказался около нас с Северусом.
— Аленушка…
Краем глаза я заметила, что Гризельда и Ирма синхронным движением вложили в правое ухо маленькую горошину — артефакт переводчик. Абрахас легонько сжал правую серьгу. Предательницы. Сплетницы. Я запомню.
— Тони, как я…
Раздался дикий грохот, из камина повалила пыль, послышался сдавленный голос:
— Гри, ты так сильно обиделась? Ну подумаешь, не поиграли в лошадку? Закрывать камин деревом — это слишком, Гри! Ну открой камин, шалунишка Гри, твоя лошадка вернулась, ай!!!
Тетушка с перекошенным лицом неслась к камину, мы застыли, а из камина полетели березовые ветки. Наконец вывалилась кадка с остатками березы. Следом за ней лицом вперед выпал немолодой мужчина в парадной лиловой мантии.
— Тобиас Мисслфорп, — удивленно пробормотал Долохов
— Владелец «Ведьмополитена», — сдавленно прошептала Ирма.
— Компромат, — мечтательно синхронно протянули Малфои.
— Лошадка! — радостно закричал мой сын.
«Хоть ты молчи», умоляли глаза тети. Я кивнула. Гризельда легко поставила Мисслфорпа на ноги, очистила его заклинанием и элегантно повела в сторону столовой. Я быстро сориентировалась и обратилась к остальным:
— Чего же мы ждем, господа? Обед стынет.
Мы нестройно двинулись в столовую.
Борщ съели весь. Громадная кастрюля улетела вмиг. Пампушек еле хватило. Последняя партия была подозрительно оранжевой, но гости этого не заметили. Зато я поняла, что Боричу пришлось еще раз ставить тесто и он использовал собственный рецепт. К моему удивлению, больше всех хвалил Малфой.
— Божественный вкус! Вот об этом я мечтал! Великолепно! Сынок, не сомневайся, это амброзия! Вот так, и пампушек побольше! И сметану размешай! Да, Эйлин, это пища богов! А жаркое с чем? Кролик с яблоками? Скажи правду, Эйлин, а на десерт что? А-а-а! Слоеный? Люци, не ешь так много, еще торт. Обязательно попробуй торт!
Антонин взял пампушку в руки, поднес к лицу и вдохнул.
— Аленушка, этот хлеб пахнет детством. Ты сама готовила?
Мне показалось, что время остановилось. Медленно взлетели его волосы, очень медленно он повернулся, его лицо оказалось напротив моего, он поднял глаза и посмотрел прямо на меня… О, его глаза… Какие выразительные, с тысячей мельчайших оттенков, выражение его глаз невозможно уловить, они сверкают, как звезды. Ресницы такие густые, что глаза кажутся бездонными. Ой, он что, что-то у меня спросил? Я растерянно обвела глазами гостей.
Тетушка перехватила инициативу.
-Да, Антонин. И продукты выбирала, и готовила. Домовиков из кухни выгнала. Вкусно получилось?
Все гости молча закивали, энергично работая челюстями. Ирма ткнула меня в бок и прошипела:
— Соберись! Он — лань трепетная, ты — охотник, понятно?
Спасибо, дорогая подруга! Сравнение Тони с трепетной ланью совершенно избавило меня от романтических бредней и настроило на веселый и боевой лад. «Лань моя трепетная, валяться тебе в моем стойле со стрелой в одном месте — пес ты блудливый, паразит такой!» — я вдруг вспомнила, до чего он довел бедную юную девочку и по-хорошему разозлилась.