Ко мне подкатил любопытный Абрахас с просьбой о показе коллекции для мужчин. Я совершенно сбивалась с ног и сделала глупость: договорилась с Бейтсом о приватной консультации. Малфой не был бы Малфоем, если бы все прошло тихо.
Во-первых, он притащил с собой Тони. Во-вторых, Абрахасу было интересно, он был очарователен, блистал красноречием и рассыпал улыбки. В итоге Бейтс сделал на него стойку, был не менее очарователен и завалил комплиментами. Малфой и так любил дорого и красиво одеваться, а уж в дизайнерских джинсах с низкой посадкой и мягкой тунике и вовсе выглядел порочным ангелом. Сиггинс жутко разобиделся на партнера и в пику ему сделал из Долохова рокового красавца. Шляпа с мягкими фетровыми полями, строгий костюм и белоснежная рубашка придали Тони шарм гангстера тридцатых годов. Я была занята с моделями и не видела этого безобразия. Оглядев себя, два мага разбойника признали свой вид годным и отправились прямиком в модный маггловский ресторан вместе с моими работодателями. Сиггинс ревновал Бейтса и потому обольщал Тони, Бейтс был полностью очарован Абрахасом и ничего вокруг себя не замечал, Малфой и Долохов наслаждались собственным внешним видом и сочли настойчивость своих собеседников обычной маггловской манерой общаться. Когда количество выпитого перевалило разумные границы, Тони что-то заподозрил и решил прямым вопросом развеять свои сомнения. Результатом расспросов стала эмоциональная речь Долохова, где приличными были только междометья и несколько разбитых стульев. В запале прозвучала русская речь и мое имя. Сквозь обиду и пьяный угар Сиггинс сообразил, что эти двое ребят не пытались их обидеть, а были несчастными сектантами вроде меня. Он постарался разъяснить недоразумение Бейтсу, тот понял и засмущался. Все вместе они продолжили веселье в другом ресторане и были вынуждены терпеть возлияния Антонина на мой счет. Итогом вечеринки стала клятва о вечной дружбе и обещание уволить меня ради семьи. Все это я выслушала позже в четырех вариантах с незначительными отличиями.
На следующий день Бейтс и Сиггинс выглядели плохо, переменили свое решение о моем увольнении и покаянно прятали от меня глаза. Я мстительно принесла заявление об увольнении, которое у меня не приняли. Я ушла на очередной прогон моделей, до запуска духов оставалось две недели. Бейтса неожиданно посетило вдохновение. Вдохновившись двумя красавчиками, он решил добавить аксессуаров на показ, приуроченный к презентации.
Две недели пролетели как один час, я сбилась с ног, стараясь попасть в несколько мест одновременно, Сиггинс орал на всех, кто попадался ему под руку, а Бейтс все отчаянно доводил свои творения до совершенства.
Настал день «Х». Громадные постеры с изображением духов и слоганом: «Не говори — чувствуй!» были расположены в правильных точках, персонал находился на отведенных местах, модели пришли все, костюмов хватало, пробники были расставлены — все было готово. Приглашенные журналисты и законодатели мод явились в полном составе и даже сверх того, пришли и друзья-конкуренты. Сиггинс только успевал называть мне легендарные имена. Также присутствовали неизбежные «светские люди» и приглашенные. Погас свет, началась пантомима. Юноша и девушка сидели в легких едва прозрачных хламидах по две стороны громадной постели и потягивались. На юноше было одеяние белого цвета, на девушке — черного. Девушка пыталась привлечь внимание парня, но он кивал и читал газету. Тогда у нее появилась идея (в прямом смысле загорелась лампочка над головой и появился вытянутый палец — Эврика) и она нанесла духи на запястье. Он удивленно потянул носом, она подсунула ему обнаженную руку. Он следил за ней, как крыса за дудочкой. Она скрылась за дверью душа, оттуда вылетело ее одеяние и пальчиком поманила его за собой. Свет погас на всей сцене, сосредоточившись на ее руке. Юноша пошел на ее зов, скрылся за дверью, вылетело на пол его одеяние. Свет переместился на слоган. Темнота. Включился свет, около гостей стояли строгие слуги с черными повязками на подносах.
Первая партия дегустирующих прошла за дверь на сцене. Оставшиеся не успели опомниться, как модели в новой коллекции Джона Бейтса начали проходить по подиуму. После прохода модели оставались в зале. Не прошло незамеченным то, что двое мужчин вернулись в зал очень быстро и были вынуждены выйти на улицу в сопровождении тех же невозмутимых лакеев. Модели прошли за 15 минут, сразу же вернулись посетители дальней комнаты и поспешили обменять свои повязки на крошечные подарочные флаконы духов. Повязки на подарки в огороженном месте меняли молчащие юноши и девушки в характерных хламидах, но к гостям они не приближались, отдавали подарки те же лакеи. Вернувшиеся господа имели вид самый загадочный и многозначительный. Следующая партия дегустирующих уже была собрана. Так и пошло. Толпа делилась восторженными впечатлениями, щелкали фотовспышки, шампанское лилось рекой, у Бейтса брали автографы, Сиггинс договаривался о сделках, духи в торговой точке разлетались со скоростью света. Мы надеялись на успех и второй грузовик ждал разгрузки на заднем дворе. Бейтс успел расцеловать меня, Сиггинс покружил меня по подсобке от избытка чувств, ассистенты обнимались между собой, все сияли улыбками.