Вынырнув на поверхность, он схватился за полупритопленное дерево и завертел головой, разыскивая женщину. И увидел, как Морган кинул ей конец своего бича и вытащил на берег. Никем не замеченный, Клив доплыл до мелкого места и выбрался на сушу, отряхиваясь от воды; Оглянулся назад — и заметил, что на него смотрит Роджер Морган.
Похоже, больше никто не обратил внимания на его благородный порыв. Но, поднимаясь наверх, к фургонам, он поскользнулся в грязи и растянулся во всю длину. Вокруг захохотали. Подняв голову, он увидел, что Лилит смеется над ним, и даже у Агаты была на лице улыбка.
Он поднялся на ноги и посмотрел на свою одежду.
— Только не пробуйте оттереться, — предупредила Агата. — Подождите, пока одежда подсохнет, грязь тогда почти вся сама отвалится.
Он подошел к фургону, влез на козлы и забрал вожжи у Агаты.
— Ну, — сказала она, — шлепнувшись лицом в грязь, вы добились куда большего, чем всем, что делали раньше.
— Я чувствую себя последним дураком.
— Никакая женщина не против того, чтобы мужчина разок-другой выставился дураком — это как-то делает его более человечным. Я-то ведь вижу, что у вас на уме! Не надо держать меня за дурочку, Клив Ван Вален! Главное — то, что вы сделали сегодня. С этой минуты она будет на вашей стороне.
— Сомневаюсь.
— Подождите — и увидите, — сказала Агата, — и подумайте над тем, что я вам сказала.
Глава девятая
Тени от пламени костров играли на белых покрышках фургонов, люди в лагере последовательно, как ритуал, выполняли дела, обычные для ночного привала, как будто разыгрывали какой-то странный, величавый балет, а видели это представление лишь звезды в небе. Неподалеку вода Голубой реки тихонько посмеивалась на камнях — это была уже Малая Голубая; кони в веревочном корале били копытами и пощипывали траву, насыщаясь перед трудами завтрашнего дня.
Клив Ван Вален оглядел тесный круг фургонов. Теперь они уже находились в индейской стране, и слышались разговоры о военных отрядах краснокожих. Эти слухи заставляли стягивать круг. фургонов все теснее по мере того, как нарастало ощущение опасности. Люди стали настороженными, ловили малейший шум или изменение в жужжании насекомых.
Были здесь, конечно, и такие, что посмеивались над разговорами о нападениях индейцев и не испытывали страха. Как видно, они подсознательно считали, что смерть может настичь кого-то другого, но уж никак не их. Они еще не осознали, что смерть беспристрастна.
Клив тщательно стер пыль с револьвера, почистил ствол, пустил каплю масла в механизм. Потом проверил заряды в трех запасных барабанах, которые он носил с собой. Это была разумная предосторожность, — считал он. В спешке не так просто перезарядить капсюльный пистолет, когда в каждый ствол надо заложить по отдельности капсюль, заряд пороха и пулю; куда проще сменить весь многоствольный барабан — это можно сделать даже в седле, на полном скаку. Он проверял последнюю обойму, когда услышал чьи-то шаги.
Это был Морган. Он кивнул на револьвер.
— Гейб Френч говорит, что вы умеете пользоваться этой штуковиной.
— Когда надо, — ответил Клив. — Я вырос с этой штуковиной.
— Может, вам и придется им воспользоваться. — Морган понизил голос. — Мы сегодня видели следы шайенов — они нас выслеживают. Следов от травуа note 33 нет, так что это военный отряд. — Морган оглянулся на фургон, но Лилит не было видно. — А как вы управляетесь с винтовкой? — спросил он.
— Неплохо. Только у меня нет винтовки.
— У Гейба есть барабанная винтовка Кольта. Шестизарядная note 34. Он сказал, что вы можете взять ее.
— Хорошо, — сказал Клив и поднял глаза. — А как вы узнали, что это шайены?
— По мокасинам. У разных племен разные мокасины. Да и в остальном есть разница. Одно и то же они делают по-разному.
Морган поднялся и озабоченно двинулся дальше, совершая свой ежевечерний обход лагеря.
Это был уже пятый день после перехода через Большую Голубую и случая на броде, и до этого места они добрались в хорошем темпе. Семнадцать миль в первый день, пятнадцать во второй, а в последние два дня — по девятнадцать. В самый последний даже чуть больше, чем девятнадцать миль. А для такого большого каравана фургонов это много.
Трава на всем пути была хорошая, воды пока что имелось в достатке, но все знали, что самая тяжелая дорога еще впереди. Клив, который многому научился из разговоров с опытными людьми еще до начала путешествия, подвесил под фургоном кусок парусины и собирал в него бизоньи лепешки, хворост, ветки и всякое другое топливо. Пока что в топливе недостатка не ощущалось, но в ближайшее время положение изменится, и он хотел быть готовым к тому дню, когда они окажутся в местах, где все, что могло гореть, уже сожгли прошедшие до них караваны.
Через несколько минут из фургона появилась Лилит и подошла к костру. Она принесла одну из пар штанов Клива, которые взялась зашить по собственному почину. Он стоял перед ней с минуту, потом присел на камень у огня.
— Я не только ошеломлен вашим вниманием, мисс Прескотт, я еще и удивлен.
— Удивлены?
— Я и представить не мог, что вы такая рукодельница.
— Я выросла на ферме, на севере штата Нью-Йорк. Мне часто приходилось чинить штаны моим братьям.
— А у меня никогда не было ни брата, ни сестры…
— Моя сестра живет на Огайо. Она замужем за охотником с гор, Лайнус Ролингз его зовут. А братьев у меня двое.
— А родителей нет…
— Они погибли на водопаде, на Огайо. Вот уже четыре… почти пять лет назад.
— Я должен повиниться, Лил, — неожиданно сказал он. — Я лгал, объясняя, почему хочу работать на вас.
— Вы что, думаете, я этого не знала?
— Настоящая причина… я люблю вас. — Она хотела что-то сказать, но он остановил ее. — Это правда. С самой первой нашей встречи я понял, что не смогу без вас жить.
— Мне не хотелось бы послужить причиной вашей смерти, мистер Ван Вален, — иронично ответила она.
— Я говорю серьезно. И я готов принять на себя обязанности и ответственность преданного супруга.
— И в том числе ответственность за мою собственность, не так ли, мистер Ван Вален?
— Собственность? Что ж у вас за собственность?
— Золото, мистер Ван Вален. Тонны золота, если я верно поняла. Блестящего, желтого, яркого золота.
— О-о… и я представления не имел.
— О-о… ну да, конечно же не имели, — сказала она насмешливо. — Это просто такое поразительное совпадение.
— Совпадение?
— Ну да, просто так получилось, что когда вы находились за кулисами, чтобы решить пари, сколько на мне нижних юбок, я как раз получила известие о полученном наследстве.
— Вы знали о пари?
— Конечно. И если я могла услышать, о чем вы говорили, то, уверена, и вы подслушали, что мне сообщил мистер Сибери. Или, может быть, я слишком подозрительная?
— Думаю, что да.
— Вот идет Агата. Если вам так уж невтерпеж сделать кому-то предложение, я вам рекомендую преклонить колени перед ней. У нее ведь такие красивые волосы…
Лилит поднялась на ноги, сладко улыбаясь.
— И, кстати, мистер Ван Вален — юбок было шесть?
Агата показала на людей, которые собрались в кружок у соседнего костра и пели хором «Дом, милый дом».
— Послушайте только их! Можно подумать, они покойника отпевают!
Лилит откусила нитку и сунула зашитые штаны Кливу, потом откинула назад волосы, подобрала юбку и двинулась к поющим. И завела «Давай-ка пошумим» — наполовину речитативом, наполовину пением, подчеркивая интонацией юмор и лихость песенки.
Припев она уже вела в полный голос — и тут пошла обратно к своему костру, а люди двинулись за ней. Она пела — и видела, как грусть и усталость покидают лица. Второй припев уже подхватили окружающие. Появился Роджер Морган, постоял за кругом поющих, глядя на людей. Он заметил, как действует на них ее голос. Посмотрел поверх голов, встретился взглядом с Кливом — и ушел.
Note33
Травуа (фр.) — волокуша из жердей, в которую индейцы впрягают лошадей (до появления лошадей — собак); использовалась для перевозки свернутых типи (вигвамов), домашней утвари и т. п., так как колесными повозками индейцы не пользовались.
Note34
Барабанные винтовки появились очень скоро после изобретения Джоном Пирсоном револьвера и выпуска первых револьверов Кольта «Паттерсон» (1836 г.); некоторые модели выпускались серийно; известные единичные образцы с емкостью барабана до 25 зарядов; вытеснены магазинными винтовками, так как уступали им по скорости заряжания.