Но Шейну для этого пришлось повернуться и наклониться — он оказался спиной к Кудряшу, и здоровяк тут же полез на него. Руки Кудряша сомкнулись вокруг Шейна, прижав его локти к телу. Рыжий Марлин немедленно бросился на помощь, они вдвоем крепко зажали Шейна между собой.
— Держи его! — прорычал Морган. Он надвигался и в глазах его пылала ненависть. Но даже теперь Шейн смог вырваться. Тяжелым рабочим башмаком, острым краем каблука, он резко наступил на ногу Кудряшу и рванулся в сторону. Кудряш вздрогнул, отшатнулся назад и потерял устойчивость, а Шейн мгновенно нырнул вниз, согнувшись всем телом, и я увидел, как их руки заскользили и выпустили его. Но Морган, круживший возле них, тоже это увидел. Он схватил со стойки бутылку и разбил ее у Шейна на затылке.
Шейн обвис и повалился бы на пол, если бы они не удержали его. Пока Морган обошел вокруг и остановился перед ним, не сводя глаз, жизненные силы вернулись к Шейну, и голова начала подниматься…
— Держи его! — повторил Морган. И двинул тяжелым кулаком, целясь Шейну в лицо. Шейн попытался отдернуть голову в сторону, и кулак не попал в челюсть, только смазал его по щеке, а массивный перстень на одном из пальцев пропахал камнем глубокую борозду в коже. Морган замахнулся, чтобы ударить второй раз. Но это ему не удалось…
Казалось, ничто не смогло бы отвлечь мое внимание от событий в салуне. Но вдруг рядом со мной послышалось как будто сдавленное рыдание, оно звучало непривычно — и все же знакомо, и оно отвлекло меня мгновенно.
Возле меня в проходе стоял отец!
Он был громадный и страшный, он смотрел поверх опрокинутого стола и разбросанных стульев на Шейна, на темную багрово-фиолетовую ссадину у него сбоку головы, на кровь, стекающую по щеке…
Таким отца я еще никогда не видел — и не думал, что увижу. Это был не просто гнев. Его переполняла ярость, она трясла его как жуткий озноб.
Я никогда бы не подумал, что он может двигаться с такой быстротой. Он накинулся на них раньше, чем они успели даже заметить, что он в комнате. Он обрушился на Моргана с безжалостной силой, и этот крупный человек кубарем покатился по залу. Широкая ладонь метнулась вперед, поймала Кудряша за плечо, даже отсюда видно было, как пальцы впились в тело. Другой рукой он схватил толстяка за пояс, оторвал его от Шейна, поднял над головой — у отца при этом рубашка лопнула вдоль спины, в разрыве вздулись узлами и буграми громадные мускулы — и отшвырнул измолотое тело от себя. Кудряш перекувыркнулся в воздухе, без толку размахивая руками и ногами, и грохнулся на стол у самой стены. Стол под ним треснул, разлетелся в щепки, а Кудряш влип в стену. Он попытался подняться, упираясь руками в пол, но руки подогнулись, он упал снова и замер.
Шейн, должно быть, взорвался в ту же секунду, как отец оторвал от него Кудряша, потому что тут же раздался грохот в другом месте. Это был Рыжий Марлин — он с перекошенным лицом врезался в стойку бара и схватился за нее, чтобы удержаться на ногах. Он закачался, кое-как восстановил равновесие и побежал к входной двери. Он несся, как сумасшедший, сломя голову, не разбирая дороги. Он пролетел через распашные дверцы, даже не притормозив, чтобы толкнуть их. Створки разлетелись, со свистом рассекая воздух, а мои глаза метнулись к Шейну, потому что он рассмеялся.
Он стоял посреди зала, стройный и величественный, кровь у него на лице была яркая, как кокарда, — и он смеялся.
Это был негромкий смех, негромкий и мягкий, его рассмешил не Рыжий Марлин или что-то еще, нет, он просто радовался, что живой, что наконец-то смог дать себе волю, выпустить из-под крышки клокочущие желания, отозваться на них душой и телом. Гибкая сила, такая непохожая на прямолинейную мощь отца, пела в каждой жилочке его тела.
Морган стоял в дальнем углу, лицо у него было хмурым и неуверенным. Ярость отца чуть приутихла, — могучее усилие, с которым он швырнул Кудряша, как будто слегка разрядило его. Он проводил взглядом сбежавшего Рыжего Марлина и двинулся к Моргану. Но голос Шейна остановил его.
— Погоди, Джо. Этот человек — мой. — Он оказался рядом с отцом и положил руку ему на локоть. — Ты лучше их убери отсюда. — Он кивну в мою сторону, и я с удивлением заметил, что поблизости стоит мать и смотрит. Она, должно быть, пришла вместе с отцом и была здесь все время. Рот у нее чуть приоткрылся. Глаза сверкали, она смотрела на весь зал, не на кого-то или что-то отдельное, а на весь зал.
Отец был разочарован.
— Морган больше мне по размеру подходит, — обиженно проворчал он. Он не беспокоился за Шейна. Он выискивал предлог, чтобы взяться за Моргана самому. Но дальше этого он не пошел. Только оглядел людей, жмущихся к стене.