— А кто эта девушка? — спросила Рита.
Редиваан раскрыл папку.
— Чарней Сванепоэль. Ей было семнадцать, училась в последнем классе школы. У нее есть младший брат, и родители живы, но они в разводе. Отец торгует автозапчастями, а по субботам смотрит по телевизору регби. Мать — преподаватель йоги и духовный лидер, широко известный в узком кругу.
Значит, родители девушки не сошлись характерами, подумал Редиваан, потягивая кофе — вроде как я и Шазя. Шазя, его жена, работала медсестрой. Потом она, забрав их дочку, Ясмин, уехала в Канаду. Шазя была убеждена, что в далекой и спокойной Канаде из памяти дочери выветрится ужас, который она пережила, когда бандиты взяли ее в заложницы. Похитители связались с Редивааном по горячей линии, которую он отвел для своих информаторов, и записали на пленку голос шестилетней девочки, умолявшей папу и маму разыскать ее. А гангстеров она просила дать ей хотя бы глоток воды. Такую жестокость мог проявить только один человек — Келвин Лэндман, но веских доказательств его вины Редиваану добыть не удалось.
Вернувшись к своему столу, Редиваан снова открыл папку и долго рассматривал фотографию улыбающейся школьницы. Ему ее отдала мать Чарней, после того как он сообщил ей об убийстве дочери.
— Я для вас оставила кусок пирога, — сказала Рита.
— Как раз то, что мне нужно. Спасибо, Рита. Пирог такой же сладкий, как ты.
— Эти лекции о различной чувствительности мужчин и женщин, на которые вас отправляли, пошли вам на пользу, — рассмеялась Рита. — А теперь серьезно. Что вам удалось раскопать?
— Вчера я поговорил с ее отцом, Крисом Сванепоэлем. Всю проклятую субботу, когда жизнь его дочери висела на волоске, он просидел у телевизора, смотря регби. Как ты можешь это объяснить?
— Не знаю, Редиваан. Люди по-разному поддаются панике. Некоторые просто впадают в спячку. Внушают себе, что ничего не случилось и все образуется.
— Он мне сказал, что не хотел беспокоить полицию ложным вызовом. Надеялся, что дочь благополучно вернется домой.
— А когда же они сообщили об ее исчезновении?
— Только в воскресенье. Она не вернулась к ленчу, и папаша принялся ее разыскивать повсюду. Потом уже позвонил в полицию. Таким образом, три дня были упущены.
— Бедняга! Теперь страшно мучается, винит себя…
— Ты, Рита, слишком добросердечна. Тебе нужно не в полиции служить, а быть социальным работником. Лично я собираюсь проверить каждый его шаг.
Редиваану было свойственно всегда подозревать в убийствах женщин их отцов и любовников.
— Но что он реально мог предпринять?
— Как что? Найти ее! Живой и невредимой! Или хотя бы раньше сообщить в полицию.
Посмотрев на инспектора, Рита покачала головой:
— Вы слишком жестоки, Редиваан. — И вышла, оставив его наедине со своими мыслями.
Все-таки непонятно, как Сванепоэль не сумел найти собственную дочь. Редиваан вычислил, что Ясмин находится заброшенном складе по едва уловимому сигналу сотового телефона гангстеров. Он, конечно, испугался, что бандиты пронюхают об этом и сообщат о его возможном визите своим подельникам или коррумпированным полицейским. Поэтому Редиваан отправился на склад один и застрелил спящих похитителей Ясмин. Их кровь забрызгала одежду девочки, впавшей в истерику. Да, Редиваан спас дочь, но, как говорила ему Шазя, на этом успехи его закончились. Начальство провело расследование, и так называемый эскадрон смерти, созданный Редивааном и боровшийся с гангстерами самыми жестокими способами, был распущен. Поскольку общественность возмущалась по поводу убийств детей в ходе гангстерских войн, Фэйзала нельзя было ни обвинить в превышении полномочий, ни уволить. В глазах горожан он стал героем. Поэтому его просто отодвинули в тень — отправили в Си Пойнт, где он занимался бумажной работой. Начальство ждало, когда он допустит серьезный промах, и это случилось. Шазя упрашивала его уйти из полиции, но он не послушался ее. Тогда она отправилась в канадское посольство, заполнила необходимые бумаги и уехала с дочерью за океан. Когда они входили в самолет, Ясмин обернулась и помахала на прощание отцу. Маленькая темнокожая девочка с розовой сумкой и кучей мрачных воспоминаний, которые канадским детям будут просто непонятны.
Может, позвонить им сейчас и поговорить с Ясмин? Да нет, там, в Торонто, она еще спит. Ее мать — она, кстати, все еще его жена — будет шарить одной рукой в поисках телефона, а другой откидывать со лба длинную прядь черных волос. Если, конечно, она их не состригла.