1. Нужно понять, что картины будущего так и есть — картины. Картины выражают реальность, но их нельзя смешивать с самой реальностью, как и не обязательно, что детали каждой картины должны быть "выполнены" каким-то особым образом. Поэтому когда первые четыре трубы провозгласят стихийные бедствия как часть Божьего суда, не нужно обязательно ожидать буквального исполнения этих картин.
2. Некоторые из этих картин, в первую очередь предназначенные для выражения уверенности в Божьем суде, не должны также толковаться так, чтобы означать "вскорости", по крайней мере "вскорости" с точки зрения нашей ограниченной перспективы. Когда сатана разгромлен смертью и воскрешением Христа и "сброшен на землю", чтобы сеять смуту в церкви, он знает, что время его "коротко". Но "коротко" не обязательно означает "очень скоро", а скорее "ограничено". И действительно, придет время, когда он будет "скован" навсегда, но об этом дне и часе никто не знает.
3. Картины, где "временное" тесно связано с "эсхатологическим", не следует рассматривать как исполняющиеся одновременно, даже если первые читатели сами могли понимать их именно так. "Эсхатологическое" измерение суда и спасения должно предупреждать нас о возможности "нет еще" — измерения во многих картинах. С другой стороны, кажется, нет фиксированных правил относительно того, как нам нужно выделять или понимать этот элемент будущего. Что мы во всяком случае не должны делать, так это не проводить слишком много времени в размышлениях и гипотезах относительно того, какие из современных нам событий могут подойти к картинам Откровения. Книга не была предназначена для предсказания существования Красного Китая, например, или для детального описания завершения истории.
4. Хотя, возможно, и есть много примеров, где в картинах имеется второе измерение, короткое, которое еще должно исполниться, нам не было дано никаких ключей относительно этого. В этом смысле Новый Завет сам по себе представляет определенную двусмысленность. Фигура антихриста, например, особенно сложна. В письмах Павла (2 Фесс. 2, 3–4) он определенная фигура; в Откровении 13–14 он появляется в образе римского императора. В обоих случаях его появление кажется эсхатологическим. Однако в 1 Иоанна все это перетолковывается в общем виде и соотносится с так называемыми гностиками, завоевывающими церковь. Как же тогда мы должны понимать эту фигуру относительно нашего собственного будущего?
Исторически церковь видела (и в некотором смысле верно) многообразие правителей мира как выражение антихриста. Гитлер прекрасно подходит под эту картину, как и Иди Амин для поколения народа Уганды. В этом смысле многие антихристы продолжают появляться (1 Иоан. 2,18). А как же особая мировая фигура, которая будет сопровождать последние события конца? Говорит ли нам Откровение 13–14 о ней? Наш собственный ответ — не обязательно; однако можно считать его возможным. Именно эта двойственность текстов Нового Завета ведет нас к осторожности и недостатку догматической уверенности.
5. Картины, предназначенные быть целиком и полностью эсхатологическими, нужно так и рассматривать. Таким образом картины 11,15–19 и 19,1-22,21 целиком эсхатологичны в своем представлении. И это нам следует расценивать как Слово Божие, которое еще должно исполниться.
Как начало Писания говорит о Боге и создании мира, так и заключительные слова говорят о Боге и завершении. Если для нас и существуют какие-то двусмысленности относительно деталей, то совершенно ясно, что Бог "выработает" их Сам — в Свое время и по Своему. Такая уверенность должна служить нам, как служила и им, предупреждением и воодушевлением.
Пока Он не придет, мы претворяем в жизнь будущее в настоящем, и делаем мы так, слушая и следуя Его Слову. Но придет день, когда такие книги как эта, больше не будут нужны, потому что "уже не будут учить друг друга… ибо все сами будут знать Меня" (Иер. 31, 34). И вместе с Иоанном и Духом и невестой мы говорим "Ей, гряди, Господи Иисусе".
Приложение
Оценка и использование комментариев
На страницах книги мы постоянно говорим о том, что иногда бывают моменты, когда вам захочется проконсультироваться с хорошим комментарием. И мы не извиняемся за это. Хороший комментарий — это настолько же хороший дар для церкви, как и хорошая проповедь, замечательные лекции на кассетах или хороший наставник.