Выбрать главу

Девочка кивнула и переключилась на меня, внимательно рассматривая большими карими глазёнками в пушистых ресницах. Андрей Викторович ещё ласковым голосом, но уже с начальственной льдинкой посмотрел на меня:

- А Катя ответственная и умная, поэтому папа привезёт ей подарки. И денежки. То есть подпишет отгулы и премию. И навстречу тоже пойдёт, когда попросит. Но если вдруг что-то...

Внезапно одарённая детским теплом, запахом молока, пряников и доверия, я поняла, что мне хочется остаться, несмотря на страх накосячить - ведь у меня не было своих детей и, как сказал врач, никогда не будет...

- Всё будет халашо. Мне нлавится Катя, - сказала малышка и обняла меня за шею.

- Да, хорошо, - повторила я.

Андрей Викторович улыбнулся дочке, поднял глаза и воззрился на нас с недоумением. Постоял, изумлённо моргая. Затем вспомнил про время и сообщил:

- Я буду звонить. И вы звоните. По любому вопросу. Ключи от квартиры здесь, на полке. На холодильнике указания про Машу. Контакты. В квартире можете пользоваться всем, что потребуется. Запритесь на верхний замок. Ложитесь спать.

Он ещё раз внимательно и очень недоверчиво посмотрел на меня, ласково чмокнул дочку и вышел.

Мда... Вот тебе и вампир, ужас на крыльях ночи.

- Ты будешь моя Катя? - спросила малышка, поуютнее устраиваясь у меня на руках. - Ты вкусно пахнешь.

- Буду твоя. И что мы с тобой будем делать? - спросила я.

Держа чужое сокровище, я сделала шаг вперёд по коридору и оторопела, увидев в зеркальной дверце шкафа-купе наше отражение: у меня на руках сидела маленькая я. В пижамке со слониками.

 

 

Глава 3

Малышка зевнула и сказала:

- Давай тепель я буду плинцесса, а ты мне песенку споёшь?

- Давай, - согласилась я.

Поставила на пол Машу, сняла, наконец, пальто и выступила из мокасин. Положила сумку на полку под зеркалом. Маша подхватила с пола брошенного медведя и побежала внутрь квартиры, шлёпая по полу босыми пяточками.

- Я здеся!

Я пошла на голос и, миновав большую тёмную комнату, оказалась в детской. Она была просторной, с ночниками в виде цветов, бабочек и птичек, светящихся по разным углам и придающих детскому царству неонового волшебства. В окно, пробиваясь в свободное пространство меж пышных штор, заглядывал ночной город. Мне в глаза бросилось огромное количество игрушек, детский столик со стульчиком и что-то громадное меховое в углу слева. Маша залезла на кроватку, забыв про медведя, попрыгала и бухнулась с лёту на подушку.

- Ласскажешь мне сказку?

- А как же песенка? - удивилась я.

- Сказку. Пло колобка.

- Ну хорошо. - Я села на край кроватки и попыталась извлечь из памяти давно забытую историю про кочующую сдобу.

Чёрт! Как же там было? А!

- Жили-были дед и баба. Домик у них был уютный у леса, огородик, цветочки в саду и красивые занавесочки на окнах.

- В галох? - спросила Маша, хлопая ресничками.

- Ага, в голубой.

- Нет, лучше в класный!

- Ладно. В красный, - согласилась я. - Захотел однажды дед вкусненького, он вообще был тот ещё сластёна.

- Как мапа! Как мапа! - развеселилась Маша и захлопала в ладоши.

- Угу. Вот дед и говорит: «Бабуля-красотуля, свет души моей, испеки мне пирожок».

- А колобок где?! - удивилась малышка.

Я таинственно улыбнулась:

- Колобок тоже будет. В следующем эпизоде.

- Тогда по сусекам-по сусекам... - подсказала Маша, свернулась клубком и положила голову мне на колени.

Я погладила пушистые волосики.

- По сусекам да уж, пришлось бабке поскрести, в карманы курток позаглядывать и старые сумочки повыворачивать - вдруг монетка найдётся.

- Зачем?

- На сахар. У стариков был кредит на избушку, поэтому еды особо в доме не было... И обоев, - вздохнула я. - А денежек так тем более.

Однако не успела я извратить сказку по полной, превратив «Колобка» в кредитный фильм ужасов на основе реальных событий, как малышка поёрзала-поёрзала и мирно засоспела. Где-то тикали часы, где-то шуршали шинами автомобили по мокрой мостовой, а в сказочной детской у меня на коленях спало кудрявое чудо. Трогательное, нежное, ма-аленькое.

Я боялась пошевелиться и смотрела на малышку, как зачарованная. Моё сердце растекалось тёплыми лужицами любви. Мне стало хорошо и ласково, пока не резануло осознанием: «А у меня такой никогда не будет...». Я поджала губы, чтобы не заплакать и не разбудить всхлипами малышку. Нос забился. Вот-вот хрюкну или разревусь. К глазам предательски подступили слёзы.

Я осторожно переложила девочку на подушку и пошла из детской, оставив дверь приоткрытой. Прошмыгнула в коридор как раз вовремя - зазвонил мой телефон. Я поспешно подняла трубку и прошептала, оглядываясь на детскую и прикрывая рот рукой: