А ведь было в этом что-то… отрицательно-романтическое: шеф-красавец и я с волосами дыбом, одетая, как синий чулок, с которым он готов прямо сейчас, иначе умрёт… Размечталась. Тьфу!
– Они в Париже на выставке, – ответил вампир. – Няня с гриппом, сменная не берёт трубку. Эта стерва, её мать, мы договорились, я предоставил все условия. А только что Лана позвонила мне и сказала, что у неё дела. И уехала, оставив дочку одну! – глаза у него горели огнём. – Одну дома!!! Вы понимаете?!
Ничего себе мать…
– Но почему вы решили, что я справлюсь? – тихо промямлила я, пытаясь переварить информацию.
– Вы женщина. И выглядите, как нормальная женщина, а не какая-то фитоняшка, – буркнул царевич. – Не конфликтная, ответственная. С принципами. Не оставлять же мне девочку охраннику или консьержу?!
Я вздохнула и села на пассажирское сиденье. Царевич завёл автомобиль и надел ремень безопасности. Я не удержалась от вопроса:
– А вдруг я не такая, какой кажусь? Как вы можете доверить мне ребёнка? Ведь вы меня толком не знаете…
Андрей Викторович одарил меня взглядом Дракулы и ответил с нехорошим прищуром, с каким обычно предлагают лопату и самому себя закопать:
– Зато я знаю ваш домашний адрес и паспортные данные.
Резонно.
Я тоже пристегнулась, хотя вряд ли это поможет. Особенно моей самооценке. Если в последний год она болталась на уровне плинтуса, то только что издохла в скорбных муках. Пока она дёргалась в последних минутах агонии, внедорожник мчал по полупустому, залитому дождём городу. Проехали мы действительно немного. Я с большой осторожностью поглядывала на начальника. Он вёл сосредоточенно, и по мрачному лицу вампира можно было скорее предположить, что едем мы в склеп и сразу за лопатой, а не за ребёнком присматривать. Происходящее казалось мне фарсом.
У элитной новостройки машина притормозила. Андрей Викторович сказал хмуро:
– Не беспокойтесь, Катерина. Ваша помощь не будет воспринята как должное. Я отплачу вам сторицей.
– Ну что вы… не стоит… – пробормотала я, а самой уже хотелось плакать. И развидеть сегодняшний день, и этого принца-вампира на джипе. А особенно раздумать всё, что надумала только что.
Он ничего не ответил. Мы вышли из машины. Андрей Викторович со слишком суровым для его возраста лицом и я следом, нервно сжимая в руках сумку. Прошли мимо консьержки, сели в лифт. Царевич нажал на кнопку с цифрой шестнадцать, а я не решалась открыть рот. Лицо его было если не злым, то очень опасным. Наконец, мы вышли. Царевич достал ключи. В моей голове промелькнула мысль, что возможно, это всё-таки розыгрыш или он извращенец, а я – полная дура, набитая и неисправимая, и тут дверь открылась…
В ярко освещённом коридоре, на светлом ламинате стояла босиком в пижамке со слониками кудрявая, как одуванчик, темноволосая кроха. Она держала за заднюю лапу плюшевого медведя и часто моргала, надув губки. Собиралась плакать. Увидев вампира в пиджаке, вмиг передумала, расплылась в улыбке и бросилась навстречу:
– Мапа!
– Солнышко! – не своим, ласковым голосом выдал вампир и рванул к ней, согнувшись пополам и подхватывая на руки чудо в пижамке. – Маруся, кузека моя! Ты почему не спишь так поздно?
Малышка снова надула губки и обиженно сказала:
– Я плоснулась, а мамы неть. А там бабайка… Гулгуш. Я боюся…
Растеряв всю строгость, мажористость и намёки на возможность рычать, Андрей Викторович просюсюкал:
– Какой такой Гургуш?! Никакого Гургуша тут нет! Он к тебе под кроватку носа не сунет. Знаешь почему? Потому что папа его съест!
Это он может, – невольно кивнула я, заворожённо глядя на ребёнка и понимая, что я её где-то видела. Только вот где? И когда? Ощущение опасной нереальности, сетования и внутренние вопли в моей голове затихли, а к сердцу осторожно подкралось тепло.
– Плавда?! – ахнула малышка, всплеснула ручками и тут заметила меня. – Мапа, а это кто?
– Это Катя, – совсем как нормальный человек, сказал Андрей Викторович. – Она хорошая-хорошая. И не пустит к нам в дом ни Гургуша, ни бабайку. Потому что она ответственная и у неё есть принципы, – более строго добавил он, взглянув на меня.
– О! – Ребёнок засунул пальчик в рот и посмотрел изучающе.
Натуральный ангелочек в каштановых кудряшках с дореволюционных открыток.
Я заулыбалась сама собой, сбросив остатки оторопи.
– Привет, Маша!
– Ты не Катя, ты плинцесса. Возьми меня на лучки, – заявила она и потянулась ко мне.
Царевич удержал дочку на секунду, расцеловал круглые щёчки, а затем передал аккуратно. Не очень уверенно, словно в последний момент засомневался. Удивительно, но сейчас он был не бледным и совсем-совсем не вампиром, а даже приятно-милым, будто бы черты лица его изменились. Малышка посмотрела на царевича, на меня и рассмеялась. А я лишь улыбалась, подхватив её и совершенно не представляя, что делать.