— Ух, ты… — я глазам своим не верила. — Невообразимая красота!
Как в детском калейдоскопе, картинки в артефакте сменяли одна другую, складываясь в прекрасные узоры, но всегда на оранжевом фоне.
Оранжевая магия — магия создателя, способного вдохнуть душу в самый заурядный предмет, магия артефакторов и творцов. Нечто в этом роде я и предполагала. Чем бы Света ни занималась, всегда добивалась значительных результатов. В школе она увлеклась рисованием, так к концу года в изостудию даже комиссия из союза художников приезжала, чтобы отобрать часть картин сестры для выставки. Примерно то же произошло и с ее вышивками, а уж когда у нее руки дошли до механики и создания разных штуковин из старого хлама… Помню, у нас по квартире целый месяц летала крошечная механическая птичка. Причем, казалось, что она живет своей собственной жизнью, и никто не мог объяснить, что приводит вещь в движение, потому что никакого блока питания в ней не было и в помине. А потом пичужка упорхнула в раскрытое окно, а Светка увлеклась созданием роботокошки, но так и не успела ее закончить.
Что ж, теперь все понятно. Лично мне. Но мужчины почему-то молчали, хмуро взирая на бледную сестру.
— Я умру, да? — дрогнувшим голосом спросила она.
— Лет через триста, в окружении внуков и правнуков, леди Слана, — страж поспешил ее успокоить. С ней он был терпеливым и милым. Даже его сарказм приобретал статус заботы.
— А почему тогда вы молчите?
Хороший вопрос. Меня, кстати, он тоже волновал.
— Возможно потому, что никто из нас о подобном даже не слышал, девочка, — произнес Орас.
— Да, в вашей многогранности, леди, кроются причины того, что у высшей арсы так и не проявились крылья. Оранжевая магия, которой у вас избыток, не стихия, поэтому и не имеет своего воплощения, все же иные сегменты спектра находятся в столь равных пропорциях, что магия сама озадачена, — пояснил Лесар. — Наверняка, существует способ повлиять на процесс, но пока мне ничего не приходит в голову.
— Я никогда не смогу летать? — в голосе Светы было столько грусти, что мне стало ее жаль. Если белобрысый считает, что способ получить крылья у сестры есть, значит, я его отыщу.
— Что ты предлагаешь? — уточнил граф.
— Следовать напутствию вашего предка. Фрей ерунды не написал бы, — ухмыльнулся страж. — В любом случае, академия — это место, где собраны труды лучших магов Леандора. Будем искать, подключим Агиара…
Второй раз за вечер звучала королевская фамилия, но речь ведь шла не о монархе. Тогда о ком? О каком-то королевском родственнике?
— Да, ты прав, дорогой друг, в академии будет проще разгадать все загадки и помочь моей девочке стать полноценным арсом, — кивнул Мидр. — Но на общем артефакте проявляется лишь зеленая магия. Целесообразно ли отдать ее в обучение к Теву Арбери? Этот старый пройдоха все еще там?
Лесар задумался, почесал подбородок и улыбнулся.
— А что? Арса целитель это так же удивительно, как человек с крыльями.
— Тогда решено, Инни зачислим в корпус стражей, а Слану на факультет целителей. По крайней мере, пока. Хорошо, что на это есть прямое указание короля, ведь занятия уже месяц, как начались, — подытожил граф.
— У нас есть неделя, чтобы твои дочери не отставали в знаниях от адептов первого года обучения. И если со Сланой проблем не возникнет, то с Инни придется поработать, — сообщил страж.
И я закатила глаза. Ну, сколько можно напоминать о моих промахах! Я буду стараться так, чтобы у наглой физиономии белобрысого даже повода не возникло скривиться в привычной ухмылке. Хотя… разве ему нужен повод?
Не важно, я буду стараться для себя!
И остаток дня прошел спокойно. Мы занимались магией, постигали основы основ и слушали двух весьма знающих и очень интересных рассказчиков.
Вечером ко мне пришла Светка.
— Лойс передала бальзам, чтобы твои ссадины смазать, — она показала баночку и присела на край кровати.
С тех пор, как мы оказались на Леандоре, времени друг на друга почти не оставалось. Я так выматывалась на тренировках, что едва доползала до кровати и почти сразу засыпала.
Но сейчас Света выглядела как-то странно, словно была в чем-то виновата передо мной и никак не могла подобрать нужные слова, чтобы попросить прощения.
— Здесь болит? А здесь? — она смазывала мою спину составом, пахнущим ежевикой и мятой, но я чувствовала, что главная цель ее прихода совсем не в этом, хотя и была ей благодарна.
Натруженные лопатки ломило, но уже не так сильно, как в первые пару дней.
— Ты мне хочешь что-то сказать? — спросила я, чтобы облегчить Светке задачу.