— На кровати, — ответил он.
А кровать была здесь одна. Возможно, Кит имел в виду еще какую-то кровать в другом помещении, но оказалось — нет, страж говорил о той самой, на которой лежала я. Иначе, с чего бы он стал раздеваться?
Против того, чтобы увидеть Кита обнаженным, я не имела ничего. Там было на что посмотреть. И поверьте, я оценивала чисто эстетическое зрелище, потому что на практическое пользование шикарным мужским телом после ночной вылазки не осталось никаких сил. Однако, что-то во мне бунтовало против вместе проведенной ночи. Все-таки на Леандоре я почти была помолвлена. И прежде чем начинать другие отношения, нужно завершить текущие. Тем более, если верить дневнику, они были важны не только лично мне, но и для мира в целом.
— Но здесь я! — попробовала протестовать.
Бесполезно.
— Ничего, — усмехнулся страж. — Вы маленькая, мы поместимся.
Он погасил светильник и лег. Мне же не оставалось ничего другого, как прижаться к нему и положить голову на плечо стража.
Я слышала, как ровно и очень надежно бьется его сердце, украдкой любовалась профилем Кита в отсветах пламени от догорающего камина и думала о том, что совершенно напрасно не расспросила его о том, за что его прокляли. Хотя эта тема тоже могла его обидеть.
— Спи, леди Свет. Рассвет наступит быстро, — произнес он, и уже через минуту заснул.
Мне же не спалось слишком долго, а потом крепкий сон сморил меня неожиданно и как-то внезапно. Наверное, и рассвет наступал быстро, но проснулась я уже в своей кровати, все еще в его рубашке, но уже без Кита.
Аора уже хлопотала в комнате.
— Не стала вас будить, моя птичка, — сказала она. — Дала вам возможность выспаться перед балом. Обед принести сюда или спуститесь в гостиную?
— Обед? — удивилась я и посмотрела в окно, где солнце светило уже слишком высоко.
— Обед, — кивнула старушка. — Пора готовиться к балу.
— А Инни, она…
— Они с лордом Лесаром вернулись на рассвете, теперь, стало быть, отсыпаются, — сообщила добрая служанка и вдруг подозрительно на меня посмотрела: — А что это на вас надето, леди?
— Да так, вещица одна, — слишком поспешно ответила я и прикрылась одеялом.
— Ну-ну, — строго хмыкнула Аора. — Поднимайтесь, умывайтесь, а я пока принесу еду.
Она ушла, а я выдохнула от облегчения и подскочила, чтобы переодеться и спрятать рубашку Кита. Все же перед служанкой, которая скорее была для меня доброй бабушкой, было неудобно щеголять в одежде незнакомого мужчины.
Но как только я встала, то увидела на соседней подушке великолепный пурпурный цветок и небольшой листок бумаги.
Нежный цветок, так похожий на земную лилию, кажется, назывался здесь эйрисом. Его дарил жених своей невесте. И… Я невольно улыбнулась. Вот это я понимаю мужчина, для которого слово честь не пустой звук. Поспал рядом с леди, на утро, будьте любезны, пожалуйте замуж. Я бы даже рассмеялась, если бы не испытывала сильное волнение, и оно нарастало с каждой минутой. Это, скорее всего, стресс перед балом. Не каждый день мне делает предложение арс, к которому тянется душа, а «да» я должна сказать другому, на которого и смотреть не хочется.
Не буду думать о плохом.
Так. Был еще листок бумаги. Что это? Записка? Моя ночная тайна оставила любовное послание? Не может быть, учитывая его тяжелый характер и дурное воспитание.
И все же…
«Свет, нам необходимо поговорить. Буду ждать тебя у центрального храма через два часа после полудня, только там мы будем в безопасности.
Кит».
О любви ни слова, но зато сколько невысказанных слов между строк. Эх, страж. Еще немного и ты научишься соловьем петь. Я знала! Я чувствовала, что ты не безнадежен.
Записку я сожгла, а эйрис убрала в нижний ящик комода, зная о том, что этот цветок не вянет очень долго, если чувства настоящие. А в том, что Кит на меня запал точно так же, как и я на него, не было сомнений.
До прихода Аоры я успела умыться, одеться и распланировать маршрут так, чтобы успеть встретиться с Китом, а потом вернуться и попасть на бал. И все же волнение мешало сосредоточиться, а может быть, это было, предвкушение? Никогда я не чувствовала ничего подобного. Никогда, ни к одному мужчине.
— Вам необходимо хорошо поесть сейчас, птичка моя, чтобы за ужином съесть лишь капельку. На балу вы должны ощущать себя легким перышком, а не уткой нафаршированной осенними плодами, — сказала служанка, водружая поднос передо мной на стол.
Есть не хотелось, но я послушно отломила кусок лепешки, положила сверху сыр и ветчину и стала откусывать, запивая бутерброд лачо, почти не ощущая вкус ни того, ни другого.