Через день Женька и ее муж Лесар улетели, чтобы добыть другие части древнего артефакта, когда-то разобранного на семь частей, а я осталась, испытывая странную смесь чувств, в большинстве своем состоящую из тревоги благодарности. Понимаю, что делали они это не только ради меня, но каждый добытый ими осколок отдалял ненавистную помолвку с абсолютно чужим мне мужчиной.
Я любила лабораторию Ораса, мне нравились все эксперименты и опыты, которые мы проводи вместе с графом и то, что я делала одна. На Земле, когда я пыталась собрать очередную машину, мне всегда казалось, что в ней чего-то не хватает. Магия давала простор для творчества, позволяла творить и делать неживое почти живым. Пусть ненадолго, а лишь на какое-то время.
Я обожала свои детальки и эликсиры, но сегодня по какой-то причине мне совсем не работалось. Еще раз проверив состав колбы, я оставила ее нагреваться, а сама поднялась в комнату.
Старушка Аора присматривала за леди Сланой с рождения, а сейчас, когда моя душа — душа Светы Бурмистровой заняла это тело, осталась моей верной служанкой. Она уже все приготовила ко сну, не забыла о стакане теплого молока и паре ломтиков свежего кекса. Признаться, я тоже к ней привязалась, ведь у нас с Женькой даже матери не было, не говоря уж о доброй бабушке, но сейчас хотелось воздуха.
Эх, были бы у меня крылья!
Как бы хотелось сейчас расправить их и взлететь, ощутив свободу и ветер в лицо, но увы, в распоряжении был лишь балкон. Я не отчаивалась, надеялась, что когда-нибудь и я смогу совершить полет, сейчас же собиралась лишь посмотреть, как летают другие арсы. Несмотря на то, что за окнами уже давно стемнело, небо Аэрлеи почти никогда не пустовало. Даже поздно ночью пусть изредка но мимо замка Мидр пролетали патрули стражей или просто одинокие арсы возвращались домой. Все как на Земле только на крыльях…
Я вышла на балкон и поежилась. Все же после теплой лаборатории на воздухе было холодновато. Ничего интересного снаружи не происходило и мне пришлось просто тоскливо всматриваться вдаль, чтобы скоротать время и унять тревогу, которая с каждой минутой нарастала. И ведь уверенность в том, что с Женькой все в порядке, не покидала, а волнение становилось все сильнее и сильнее. Странное предчувствие чего-то неминуемого не давало покоя. Казалось, что дрожит каждая клеточка тела.
Что это? Почему?
Через мгновение несколько энергетических пульсаров разрезали ночную мглу, а где-то неподалеку раздался вой. Я уже знала, что так звучит сигнал тревоги для корпуса стражей. Значит, действительно случилось нечто непредвиденное.
И только я собралась посмотреть, что происходит, как на балкон влетел страж. Я не успела ни охнуть, ни рассмотреть мужчину, как он привлек меня к себе и поцеловал.
Мамочки… Что это был за поцелуй! Сладкий, волшебный, страстный и… очень близкий. Какой-никакой опыт в таких делах у меня имелся. Было с чем сравнить. Поэтому я смело могла заявить — этот поцелуй был самым лучшим!
Страж теснил меня к стене, а я и не думала сопротивляться, плыла на волнах неги, растворяясь в незнакомце без остатка. «Бурмистрова, какая ты несерьезная!» — осуждал разум. «Дерзай, Светка! Возьми свое счастье!» — подсказывало сердце. И я совсем растерялась, пока за спиной не зависли два стража.
— Не видели проклятого стража? — грозно спросил один.
— Не видишь, тут делом заняты… — хохотнул другой. — Война войной, а любовь по расписанию.
В этот миг незнакомец поцеловал меня так нежно и пылко, что кажется я невольно тихонечко застонала.
— Летим отсюда, — выпалил первый и крикнул куда-то в темноту: — Тут его нет!
Вскоре все стихло, и только тогда мужчина отстранился, выпустив меня из своих объятий. Сразу стало холодно и… одиноко.
— Благодарю вас, леди… — хриплым, пробирающим до мурашек голосом произнес он.
— Обращайтесь, — шепотом, потому что голос отказал мне, сказала я.
А дальше мы зачем-то снова шагнули навстречу и снова поцеловались, на этот раз очень медленно, обстоятельно изучая друг друга и наслаждаясь каждым мгновением.
Где-то переговаривались стражи, орала, а потом резко замолчала сирена, а мы потеряли счет времени. Нет, мы просто затерялись во времени и пространстве.
Но ничто не бывает вечным. Особенно, поцелуй незнакомца.
Он отстранился, а я впервые за этот вечер смогла рассмотреть его. Мужчина чем-то неуловимо был похож на моего жениха, но как же они отличались. Оба безусловно красивы. Если бы я не знала, что это невозможно, то посчитала бы их родственниками или даже братьями. Но Стевы были старинным, угасающим родом, в котором все надежды и чаянья по продолжению возлагались на Таэрта, как на самого молодого. Ни о ком ином нигде не упоминалось.