Вся злость разом куда-то ушла, и я улыбнулась «пернатой золушке», забирая из лап письмо.
— Ветчину будешь? — спросила птицу. О его пристрастиях тоже знала от Настасьи.
— А ты не безнадежна! — Лошариус смерил меня внимательным взглядом, слетел с перил и вразвалочку направился в комнату. — Идем, поговорим.
Разговаривать с птицей как-то глупо, но спорить я не стала и пошла за ним.
Где находится в замке кухня, я знала отлично. Иногда, работая по ночам, совершала спонтанные вылазки. Вот и сейчас повела Лошариуса сразу туда, на ходу читая письмо от сестры.
Ничего особенного Настасья не сообщала. Она писала, что Эривард Ги отлучился из Аэрлеи по делам и обещал прислать официальное приглашение по приезду. Сестра собиралась составить мне компанию и, как я, очень беспокоилась за Женьку. Вот собственно и все. Писала Настя на магической бумаге, поэтому, стоило мне прочесть, как записка растворилась в воздухе, не оставив и следа. Удобно и для конспирации, для экологии.
— Кто-то ветчину обещал, — напомнил шагающий рядом аррел.
— У кого-то проблемы с терпением, — не осталась в долгу я.
— А ты самая проблемная из дочерей Фрея, — заметил Лошариус.
Не знаю, на что он рассчитывал, озвучивая неприятную правду, но явно не на мое полное и безоговорочное согласие. Мы как раз зашли на кухню и, пока я мелкими кубиками нарезала розовую домашнюю ветчину, сетовала птице на жизнь.
— Ох, и не говори! — начала свой монолог я. — Магия досталась настолько странная, что даже магистр Агиар не знал, на какой факультет меня направить. Крылья вообще не выросли. Никакие. Хотя, если следовать логике, то, как у высшей арсы, подвластная мне стихия должна была их создать. С женихом полный облом. Понимаешь, мне хватило одного взгляда, чтобы понять — не мой это мужчина… Ну, не смогу я с ним не то что, ну ты понимаешь, а даже создать видимость. А тут залетал ко мне случайно страж один. Понравился, а я… Я его умудрилась оскорбить до основания крыльев. Вот скажи, кто меня за язык тянул?
Я посмотрела на странно притихшего аррела и поставила перед ним тарелочку с лакомством, но он по какой-то причине к ветчине даже не притронулся, а продолжил задумчиво изучать деревянную столешницу.
Стало стыдно. Не водилось за мной привычки вешать на других свои проблемы. С ними я предпочитала справляться сама.
— Извини, — затараторила я. — Не подумай, я не жалуюсь, просто вдруг выговориться захотелось. Это потому что Жени долго нет.
— Перья у кого выщипала? — спросил Лош, кивнув на два перышка, сиротливо примостившихся на краю стола. — У стража залетного?
Я кивнула и попыталась хоть как-то оправдаться:
— Я не хотела. Инстинкт сработал. Я в этом мире только и делаю, что материал для исследований собираю. А эти перья отличаются от других таких же. Сам посмотри, они словно сами по себе светятся. Конечно, очень слабо и почти незаметно, но в темноте, если приглядеться, увидеть можно.
— Вообще-то, любому пернатому неприятно, когда кто-то насильно перья выдирает, — ответил аррел и клюнул первый кусочек угощения. — Недурственно.
— Ох… — еще больше расстроилась я.
— Кроме того, он ведь мужик, понимать надо. Ты могла его гордость задеть. Мужчины — существа слабые, ранимые очень. Это на вас пахать надо, а нас стоит и поберечь. Вдруг война, а мы в депрессии?
— Нет, он не на перья обиделся, — покачала я головой.
— А на что тогда? — птица вновь сверлила меня укоризненным взглядом.
— Я ему за биоматериал деньги предложила, как донору.
Да, пришлось признаваться, раз уж сама начала этот разговор. Вдруг он мне растолкует психологию крылатых.
Птица несколько мгновений молчала, а потом загомонила, издавая булькающие и щелкающие звуки.
— Эй, — позвала я. — Ты ржешь что ли?
— Деньги за биоматериал… Ой, не умру я с вами своей смертью… — изгалялся Лошариус.
Очевидно то, что я приняла за сочувствие, оказалось на деле одной из форм издевательства. Жестоко. Тем более, мое состояние и так было не самым радужным. Даже на колкости и грубости сил не осталось.
— Живи с чувством выполненного долга, и спасибо тебе за письмо.
Я взяла перышки и пошла прочь, даже не загасив магические светильники.
Нагнал аррел меня на лестнице и закружил, то отставая, то залетая вперед.
— Ты это… Светка, не обиделась же в самом деле? — спросил он.
— Я на дрессированных животных не обижаюсь. Они же не ведают, что творят, — все же огрызнулась я.