Стражи приняли его как своего, как равного. Говорили очень много и долго, обсуждали проблемы и дела, даже делились сомнениями. Почти в самом конце встречи все перешли во двор храма. Когда-то здесь тренировалось белокрылое воинство, но уже много лет двор пустовал.
Тьяк Окмор устроил показательные бои и спарринги. Участвовали практически все. Разумеется, самым выносливым и ловким оказался легендарный Лесар. И когда белобрысый страж вышел против Китрэна, все затаили дыхание. Бой длился долго, потому что соперники были равны. Вот только упорства и желания победить в Ките было немного больше. И когда пораженный умением мужа и побежденный им Лесар упал на песок, стражи кричали и приветствовали нового чемпиона.
— Я ни на секунду не сомневалась, что именно так все и будет, — кивнула Киту и улыбнулась.
— Это всего лишь игра, Свет, — очень серьезно ответил он. — Очень скоро нам всем придется выступать на одной стороне в настоящем бою. Очень скоро. Кстати, Лесар проверил твой артефакт с использованием моей магии.
— И как? — тут же заинтересовалась я.
— Темных видно. Что касается странных мерцающих сущностей, то их мы не встретили. Скажу больше — все стражи чисты, хотя мощи и силы в них осталось немного. Но даже тех крох опасаются захватчики Леандора, — пояснил супруг. — Мерцающих мало. Уверен, их следует искать ближе к трону. Например, проверить Совет магов.
— Агиар обещал, — кивнула я. — А мощи стражам мы добавим. Есть у меня несколько идей…
Китрэн рассмеялся.
— Тогда я спокоен за Аэрлею.
— Рано нам успокаиваться. Все самое страшное только-только начинается, поскольку встревоженное зло приподняло всю уродливую голову. — И я позволила себе поделиться с мужем своими мыслями. — Знаешь, а ведь ты совершенно не похож на Таэрта. Я не знаю, каким он был в юности, когда с ним служил Агиар, но скорее всего червоточина внутри него сидела всегда. Понимаешь, в чистом месте плесень не заведется!
— Что такое плесень, Свет мой? — тут же спросил Кит, а я застонала…
— Забей.
— Уже.
А Кит схватывает налету. Есть надежда, что очень скоро мы будем понимать друг друга с полуслова.
Как, скажите на милость, объяснить мужу, что такое плесень, если на Леандоре грибов нет? Вряд ли у меня получилось бы рассказать о том, чего не существует, хотя он сразу сообразил, что речь идет о чем-то плохом. Я даже со зреющим нарывом не могла сравнить сущность Таэрта, потому что синегнойной палочки, если верить Настасье, а ей я верила безоговорочно, здесь тоже в помине не существовало.
И это прекрасно. Но всегда есть какие-то «но». В данном случае та штуковина, что целенаправленно превращала Стева в раба.
Не мог великий Вигмарий Фрей пророчить в мужья своей дочери такого арса. Не мог и все тут. Видимо, даже в самых страшных своих предсказаниях, он не видел исхода, где почти всех Стевов основной ветви убивают, а обвиняют в этом наследника — носителя магии стража, которого поработить невозможно, зато легко можно подставить и убить. Не дождутся.
Чем больше я анализировала древний дневник отца, тем больше несостыковок в нем находила с реальностью. К примеру, Вигмарий писал, что собственными глазами видел осколок Стража Леандора, принадлежавший семье моего мужа. Но этого просто не могло быть, потому что на всем протяжении жизни отца арс с магией истинного короля не рождался, а значит — не мог избрать себе спутницу, артефакты оставались без хозяев и раскрыться никак не могли.
Вывод напрашивался сам собой — кто-то очень ловкий, очень умелый, которому Вигмарий бесконечно доверял, пытался направить отца по ложному следу, сбив с основного. Конечно, мой великий предок и сам был непрост, и большинство его выводов я поддерживала. Но вопрос о личности злодея стоял остро и живо до сих пор.
Хорошо бы расспросить Лошариуса. Именно он знал о событиях прошлых лет намного больше, чем все остальные, потому что птиц был участником. И, думаю, весьма активным.
— Знаешь, Свет, чем больше я расспрашиваю стражей о событиях той ночи, тем чаще меня одолевают сомнения, — произнес муж.
Я снова легла ему на грудь, а он перебирал алые прядки моих волос. Это, наверное, его успокаивало, ну а я нисколько не возражала.
— Что тебя беспокоит, Кит?
— Твои слова об этой… плэйсэни…
— Плесени, — поправила я. — И какие сомнения тебя одолевают?