Дарья
Я добежала до своей комнаты, будто за мной гнались тысячи волков. Сердце стучало, как сумасшедшее. Запыхавшись, я ворвалась в комнату. Лена уже спала. Ее парня, к счастью, не наблюдалось. Дыша, как паровоз, я переоделась и залезла под одеяло.
Я лежала в темноте и постепенно усмиряла свое колотящееся сердце. И не смогла сдержать счастливой беспричинной улыбки. Хотя причина была. Профессор, целующий мою руку. Профессор, восхищенно смотрящий мне в глаза. Профессор, интересующийся моей жизнью…
Я зажмурилась. Дашка, не смей! Не смей влюбляться в Сафонова. Не смей думать о нем, как о мужчине! Не смей представлять, какой он по утрам, когда только просыпается! Я с силой сжала пальцы. Ты умная девочка и понимаешь, что это принесет только боль. Я перевернулась на другой бок и закрыла глаза. Мне казалось, что я не смогу уснуть, слишком возбужденное у меня было состояние. Но уставший организм отключился моментально, и я провалилась в глубокий сон.
Утро вышло суетливым и заполошенным. Разбудила меня Лена, которая громко ругалась по телефону со своим парнем. Твою ж мать! Да пошли ты его уже! Он же увивается за всеми девчонками в общежитие! Но Лена этого старательно не замечала и продолжала лить слезы после каждой ссоры.
— Ленка, имей совесть! Я пришла в три часа ночи! — гаркнула я на соседку.
— Извини, Дашка… — Лена скукожилась на кровати, вытирая дрожащей ладошкой слезы.
Я тяжело вздохнула и встала. Спать под приглушенные девичьи рыдания было мне не по силам.
Я села рядом с девушкой и приобняла ее за плечи.
— Он же мизинца твоего не стОит. Нашла из-за кого слезы лить!
Лена зарыдала еще сильнее. Мда, утешитель из меня никакой.
— Лен, давай чай с шоколадкой попьем и успокоимся, — использовала я запрещенный прием.
Мы принесли в комнату чайник и съели большую упаковку шоколада. Несчастная девушка немного успокоилась, а я получила дополнительную дозу вкусного серотонина. Хотя меня и без шоколада распирало. Яркое солнце заглядывало в окно и обещало скорое приближение лета. Хотелось кружиться в солнечных брызгах и улыбаться новому дню. Я не знала, что ждет меня впереди, и была в этом предвкушении своя прелесть. Я отчаянно убеждала себя, что причина моего приподнятого настроения не в профессоре и не в нашей странной встрече. У меня почти получилось.
Пританцовывая, я оделась в белый летний сарафан, посмотрелась в зеркало и ослепительно улыбнулась юной, искрящейся девушке в отражении. Взглянув на часы, я поспешила на встречу с Ритой. У подруги было два билета на хоккей, и мы неожиданно для себя решили приобщиться к этому брутальному виду спорта. Играла местная команда, поэтому проблем, за кого болеть, не возникало. Оставалось только узнать, какого цвета будет форма у «наших».
Мы встретились на остановке. Рита, глядя на мое сияющее лицо, подозрительно прищурилась.
— По тебе как-то не скажешь, что ты спала несколько часов… Колись давай! С кем познакомилась?
— Ни с кем… Наоборот, увидела старого знакомого, — заинтриговала подругу я.
— Кого? — выдохнула девушка.
Отмалчиваться дальше было чревато для здоровья, рука у Риты была тяжелой. И я рассказала о нашей случайной встрече с Сафоновым. Подруга пришла в дикий восторг.
— А я же говорила! Я говорила, что он обычный живой человек. И в клуб ходит, и костюм свой с галстуком иногда снимает! И с женщинами встречается! А с кем он кстати пришел?
Я пожала плечами.
— Сказал, что с друзьями, но я их не видела.
— То есть вы всё время провели вдвоем? — взвизгнула подруга.
— Просто поболтали недолго, а потом он меня на такси до дома проводил…
— Поцеловал? — Рита во все глаза смотрела на меня.
— Ритка! — я слегка покраснела. — Чего придумываешь! Ничего такого не было, это же Сафонов.
Рассказывать о трогательном поцелуе в руку я не стала, хотелось спрятать это откровение где-то глубоко в сердце, чтобы иногда тайком доставать и осторожно разглядывать.
— После того, как он увидел твои фотки и твои танцы, он просто обязан влюбиться!
Посмеиваясь, мы дошли до ледового дворца. До матча еще оставалось время, и мы присели на скамейке возле бокового входа, где было поменьше людей. Поедая мороженое, мы беззаботно болтали, периодически взрываясь от смеха. Говоря простым языком, нам в рот попала смешинка, и мы не могли остановиться.