Убедившись, что самолет приземлился и Президент России отправился в Архангельское, я доложил об этом Грушко. Он приказал мне держать наготове группу «Альфа» и ждать распоряжения от Крючкова».
Итак, все было предрешено. С четырех утра спецназ ждал приказа, но не дождался. Время шло, а действий не было. То ли помешало интенсивное движение в районе Архангельского, то ли многочисленные прохожие… А может, все дело в другом: может, фортуна и на этот раз была благосклонна к моему шефу, а не к тем, кто жаждал поставить его на колени? Как бы там ни было, Ельцину и его охране удалось «вместе» с танками прибыть в Москву, один из которых и стал трибуной для Б.Н. Ельцина.
Вечером 21 августа Илюшин предложил нам собраться в приемной Президента. Обсуждался вариант в случае крайней необходимости перебраться в американское посольство. Американцы были готовы принять нашу группу.
Разве мог я когда-то предположить, что кварталы моего детства превратятся в поле битвы и не с каким-то иноземным захватчиком, а со своими соотечественниками. А бой по существу уже начался. Горели автобусы, раздавались автоматные очереди, пространство, прилегающее к Белому дому, взорвалось стоном многотысячной толпы: «Убийцы! Убийцы! Убийцы!»
В те часы я как никогда чувствовал необходимость дружеского локтя. Прекрасно понимаю Юрия Лужкова, который уже в первые часы путча твердо решил, что скорее умрет в борьбе, чем позволит быть схваченным у себя дома или застреленным в переулке.
В самый критический момент, когда до вероятного штурма оставались считаные часы, мне позвонила жена. Мы не знали, как ободрить друг друга, не было слов… Кажется, недавно мы с ней обсуждали «простой» вопрос — идти на работу к Ельцину или нет… И вот уже все позади: бессонные ночи, многотысячные митинги, изнуряющий предвыборный марафон… И прошлое и будущее стали какими-то далекими и эфемерными. Болело сердце за сына, к счастью, он был в безопасности. Тревожные мысли о матери не покидали в эти минуты и Бориса Николаевича. Не выдержало материнское сердце, и после путча Клавдия Васильевна заболела.
Около трех часов (предполагаемое время начала штурма) пришел Саша Коржаков и повел меня, Демидова, Михайлова, Пихоя, Ильина к специальному лифту. На нем мы спустились в подземные этажи, о которых я даже не подозревал. На каждом шагу встречались вооруженные люди. Мы долго шли лабиринтами коридоров и переходов, пока не оказались в просторном помещении, с большими коваными дверями, похожими на створки шлюза. В этом помещении мы увидели нашего Президента, там же были вице-мэр Москвы Лужков и мэр Попов. Борис Николаевич был без пиджака, имел рабочий вид. Затем Лужков вышел в большой зал и стал по телефону отдавать команды. Делал он это решительно, и в его голосе была твердость и уверенность. Мы узнали, что работала мэрия и Моссовет, что туда стекается подробная информация и передается к нам в бункер, где принимались решения и отдавались команды. Узнав, что со стороны Калининского проспекта движется десантная часть, тут же было дано распоряжение перегородить ей путь автобусами. Таким образом все подъезды к Белому дому были перекрыты.
Ребятами из охраны была проведена разведка подземных тоннелей и выставлена охрана. Все, что хоть в какойто мере вызывало подозрения, было блокировано. Однако в самый критический момент переезд в американское посольство как вариант Президентом был решительно отклонен. На экстренный случай рассматривался уход через один из тоннелей, который выходил на пустырь, недалеко от Краснопресненской набережной. По нему уже прошли телохранители Ельцина, выяснили, что делается наверху, и установили постоянное дежурство. Это был наиболее вероятный вариант на случай катастрофы.
В ночи витало тревожное ожидание, никто не спал, работали, обменивались мнениями. Ведь не зря же на улицы Москвы выведено такое огромное количество военной техники, различных дивизий и полков, включая части спецназа КГБ, ОМОН, МВД, десантные подразделения. Ясно же, что путчисты поставили конкретную задачу: взять или уничтожить тех, кто руководил сопротивлением.
23 августа в газете «Россия» появилось интервью с генерал-майором КГБ В. Карпухиным. Вот что рассказал этот компетентный человек:
«19 числа в 5 утра я был вызван к Крючкову. Получил приказ: силами своего подразделения арестовать Ельцина и все руководство Верховного Совета России и доставить их в одну из оборудованных точек в «Завидово», недалеко от Москвы… С самого начала я предпринимал все, чтобы не выполнять приказы руководства КГБ…