-Зачем ты вешаешь над камином свой сапог? Ах, для подарков! И как же я сразу не догадалась? Он же металлический! Да все подарки в нем зарумянятся до хрустящей корочки! – надрывалась тем временем разозленная принцесса, – Как тебе вообще такая мысль в голову пришла? Я сама тебе сказала? Чем ты свои большие эльфийские уши моешь, сахарным сиропом? Я говорила - носок! Красненький такой носок, с меховой опушкой!
В конце концов, на звуки скандала пришел и сам Дариэль Третий. Ведь надо же ему было выяснить, в чем причина такого поведения детей. В том, что причина существует, он даже не сомневался. Все уже привыкли, что у Эннивиль есть объяснения для каждой ссоры. Но, кажется, в этот раз появление императора пару не успокоило, иначе – почему бы еще через пару минут вновь раздался громкий женский голос?
–Почему твой эльфийский папочка таскает печенье с тарелки? – вновь сорвалась на визг Эннивиль, а, когда прозвучал негромкий ответ, уже по привычке повторила его, – Он не приглашал никакого Сайтакляуса, поэтому решил сам их съесть? А его самого кто пригласил, не подскажешь? Он император, его не надо приглашать - сам приходит? А вот я его сейчас тапочком, как таракана. Они тоже сами постоянно приходят. Кто такие тараканы? Поверь, тебе не понравится мой ответ...
Тут за дверью раздался подозрительный хлопок, потом звук от удара чего-то тяжелого о пол, и всё стихло. Но, к сожалению, ненадолго. Потому как Её Высочество, на которую снизошло очередное озарение, с энтузиазмом поинтересовалась:
–А веночек, рождественский веночек на дверь ты прикрепил? Что значит - "не положено вносить изменения в интерьер дворцовых коридоров"? Кем не положено? – тут ее голос приобрел подозрительную вкрадчивость, только заслышав которую, слуги обычно разбегались по самым дальним углам дворца, – Императором? А ну достань его из-за дивана, чего он там валяется – пусть делом займется, разрешение напишет на веночек! Где он, кстати? Вот эту мочалку ты называешь веночком? Откуда у тебя руки растут? Что это за маскировочный костюм для ежа? Кто такие ежи? Сейчас я принесу игольницу и покажу тебе, что такое ёжик!
Тут дверь распахнулась, и в коридор вышел император, хотя сейчас в это верилось с трудом – фиолетовый след от тапочка под правым глазом сводил на нет все титулы и смотрелся настолько комично, что все встреченные Дариэлем по пути к своим комнатам слуги едва сдерживали рвущийся наружу смех.
Разговор же в комнатах супругов продолжался. Только, по всей видимости, Эннивиль всё же получила суровую отповедь, потому что на этот раз в её голосе отчетливо слышалось удивление:
–И зачем же так нервничать? Нервные клетки, между прочим, не восстанавливаются, – тут уж она не удержалась от язвительного замечания, которое, впрочем, всё равно не было понято, – да никого я не собираюсь сажать в клетку! Вот, лучше посмотри, если вот здесь и здесь перевязать ленточкой… помоги мне завязать бант… видишь, получится очень миленький веночек. Куда повесить? Да вон хоть прямо тут на дверь и повесь… А ничего, красиво получилось. Нет красных носков? А красные мешочки есть? Из-под свадебных подарков? Ну вот, уже хорошо! Да-да, развешивай их там!
На пару минут всё вновь стихло, так что всем случайным и неслучайным свидетелям даже начало казаться, будто это всё им просто послышалось, но тут Эннивиль вновь заговорила:
–Что делать с деревом? Посмотри, какие красивые белые цветочки, – тут она мечтательно протянула, – кажется, будто оно всё усыпано снегом. У нас, кажется, где-то были такие серебряные колокольчики. Помнишь, на нашей свадьбе ими был украшен сад? Это семейная реликвия? Не обеднеет ваша реликвия от пары штук – мы ведь их не навечно забираем! Развесишь их сам – мне не дотянуться до верхних веток? Ну вот, иди сюда! Смотри, какая красота!
Мальчишке, что решился заглянуть в дверь только через несколько минут, открылась идиллическая картина. Уютно устроившись, на диване у камина сидели двое. Он, расслабленный и умиротворенный удачным завершением ссоры, и она, с мечтательной довольной улыбкой любующаяся отблесками пламени на серебристой поверхности изящных колокольчиков.