Сергей же подумал, что это происки Жана Лебрена и точно: даже номера их оказались в разных концах коридора!
За ужином собрались все постояльцы отеля и было их теперь десять: Рауль привез с собой девушку по имени Милена. Альбер Лебрен, верный себе, живо поинтересовался о жизненных перипетиях Сержа и Анжелы. Сергей пытался отвечать коротко (были на Лазурном берегу, но не повезло с погодой; познакомились с представителями русской диаспоры…), только Анжела, как всегда, вмешалась и сказала:
— Я чуть было не стала княгиней Монако!
Все застыли с полуоткрытыми ртами. Первым ожил Жан Лебрен и спросил:
— Вы познакомились с Луи Гримальди? И он сделал Вам предложение?
— Так и было! У него во дворце.
Вот старый сластена! — ожила Маргарита Лебрен. — Мало ему было скандала с алжирской актрисой и удочерения ее дочери Шарлотты! Мало других актрис из французских театров! Но те хоть взрослые уже дамы. А теперь его на молоденьких потянуло!
— И как Вы его отфутболили? — спросил президент.
— Просто сбежала. Хотя это было не так уж просто, но Серж все сделал: запрыгнул на второй этаж, взял за горло слугу и тот привел его в комнату, где князь запер меня «подумать». Как будто я могла в самом деле выйти замуж за старика! Дело было ночью, и мы умчались на машине.
— Вот это приключение! — восхитилась с ноткой иронии Бернадетт. — Ты, Жан, вряд ли смог бы умыкнуть меня из дворца Гримальди. Я там была: он похож на крепость.
— Я придумал бы какой-то другой способ твоего освобождения, дорогая.
— Без всякой романтики, — кисло сказала жена. — Это и ужасно.
— А что за знакомство с русскими произошло у Вас, Серж? — спросил президент.
— Милюков захотел узнать о мировоззрении нового поколения русских людей и прислал ко мне своего журналиста. Я честно рассказал, что советская молодежь не мыслит себе жизни без социализма и зарубежных беглецов ни во что не ставит. После чего мы выпили бутылку коньяка и заплакали над своей горькой судьбой.
— Особенно горькая она у Вас, Серж, — заулыбался Жан Фрейсселинар.
— Не скажи, зять, — поморщился Альбер Лебрен. — В своей стране Серж мог стать при своих талантах весьма заметным человеком. Впрочем, я гарантирую: если Вы приложите усилия, мсье Костен, то и во Франции политическая карьера станет для Вас возможной. Только очень желательно получить диплом одного из наших высших учебных заведений. Вы ведь почти закончили Московский университет?
— Перешел на последний, пятый курс на филологическом факультете.
— Филологическом? Великолепно, то, что надо! Я могу попросить устроить Вам неофициальный экзамен в Сорбонне, и если его преподаватели сочтут Ваши знания приемлемыми, то последний курс Вы сможете окончить именно в ней. Вас это, надеюсь, устроит?
Сергей вознес руки горе, потом прижал их к груди и склонил голову. Все, в том числе президент, рассмеялись.
Глава девятнадцатая
Показательные выступления Сержа
Назавтра все отправились к подъемнику с лыжами — даже президент (впрочем, Маргарет осталась в отеле).
— А где же Ваши лыжи, Серж? — спросила Мари.
— Я буду кататься на этой доске, — заявил вконец экзотический молодой человек. — А потом поучу кататься на ней Анжелу — пока с палкой.
— На доске? С горы? Сидя что ли?
— Там все увидите. Будет интересно.
Вышли на очень пологом склоне, предназначенном для новичков.
— Мы не очень-то лихие лыжники, — сказала Мари. — Нам проще кататься здесь, а папе совсем ни к чему рисковать. Только наши мужья ворчат и рвутся на более крутые склоны. Ну, показывайте, мсье Костен, что у Вас за волшебная доска….
И он показал, выписывая все более прихотливые петли на субгоризонтальном участке склона и выпрыгивая с вращениями вверх с небольшого трамплинчика. А потом поддался на провокацию Жана Лебрена и помчал вместе с ним вниз, вниз и ниже, к самой долине Арве — поражая всех встречных-поперечных горнолыжников и просто гуляющих. Съехали к подножью они почти одновременно (Лебрен все же на десяток метров впереди), а возвращались на подъемнике молча и даже полуотвернувшись друг от друга.
Наверху Сергей протянул доску Анжеле и предложил ее поучить. Она почему-то забоялась, зато Мари потянула вверх руку:
— Я! Меня поучите, Серж! А лыжи я отдам Анжеле: она сказала, что они ей привычнее.
— Я бы тоже не отказался проехать на этой доске, — сказал, улыбаясь, Альбер.