— Упорная ты девушка, — любовно оглаживал ее мил-друг. — Верю, что в борьбе с доской победа будет за тобой. Успеешь ли вот только? Нас вроде бы на неделю пригласили? А тут еще Мари учить надо….
В конце обещанной недели Лебрен-сын зазвал ту же «молодежь» в Женеву — походить по уникальным швейцарским магазинам, поглазеть на город, посидеть в цивильном ресторане среди светских людей, а не поддатой туристической братии. Соответственно, предполагалось там переночевать в отеле, а вечером другого дня погрузиться в поезд в Шамони и ехать уже в Париж. Анжела принарядилась, Серж покорился всеобщей дури и вот они уже в Женеве — знаменитом городе, славу которому обеспечили французские эмигранты-гугеноты 16 века: именно они создали знаменитую систему швейцарских банков, а также стали производить классные часы. Погода, впрочем, выдалась ненастной и полюбоваться красотами города толком не удалось. Зато шопинг получился удачным, и коллекция Анжелы пополнилась несколькими платьями, бельем экстра-класса и миленькими часиками-медальоном.
После обеда в те времена соблюдался тихий час, но Анжела с Сержем намеревались превратить его в буйный. Вдруг в номер Костена (а поселили их опять в два номера — нечего жить в грехе, заключайте браки!) постучал Жан Фрейсселинар и позвал Сержа на экскурсию во Дворец Наций с присловьем:
— Понимаете, Серж, мне не с кем туда пойти: жена, видите ли, утомилась, а Жан очень далек от политики. Но когда еще выдастся такой случай? Ведь там, что ни говори, решаются судьбы мира!
Сергею страшно захотелось послать этого мудака на три буквы, но он малость подумал и вдруг согласился: радости любви от него никуда не убегут, а зятя президента хорошо бы заиметь в приятелях. Сзади тихо зашипела Анжела, но Сергей извинительно развел перед ней руки, одел пальто и вышел в коридор.
Экскурсия их длилась часа три (Жан впечатлился, Сергей нет), а разговоры с Фрейсселинаром укрепили подозрения Костина в ограниченности данного субъекта. Впрочем, человек это был, несомненно, порядочный. Каково же было изумление Сержа, когда портье, глядя стеклянными глазами, сказал при входе, что его спутница выехала из отеля час назад!
— Она уехала одна? С ней что-то случилось? — стал задавать вопросы любитель экскурсий.
— Одна. Была, кажется, в расстроенных чувствах.
— Вот идиотка! — пробормотал Сергей и пошел собирать свой невеликий чемодан.
Поезд до Шамони отправлялся лишь в семь вечера и был в этот день последним. Полтора часа Сергей болтался в районе вокзала, кляня свою взбалмошную спутницу, потом успокоился и ехал уже без чувств. Вот только в шале «Эрмитаж» мадмуазель Бертье вечером в глаза не видели!
— Она разве не приехала?
— Нет, мсье.
Сергей не поленился и сбегал в комнату Анжелы, ткнулся в запертую дверь, заставил ее открыть и не нашел следов беглянки. «А в Женеве я в ее номер не сходил! — пришла запоздалая мысль. — Что за галиматья вокруг нее и меня творится?». Появилась мысль нанять автомобиль и ехать назад в Женеву, но озарила новая: «А вдруг моя дура поехала в Париж? С нее станется…». Новых мыслей у него не появилось и тогда он велел подать поздний ужин к себе в номер — не желая объясняться с Альбером Лебреном и его женой. Потом кое-как уснул.
Утром (часов в десять) из Женевы пришел поезд и привез всех экскурсантов, включая и Анжелу! Серж, грозно сверкая глазами, пришел к ней в номер и спросил:
— Что все это означает?
— Это я у тебя хотела спросить! — парировала Анжела. — Портье сказал, что ты вошел с улицы, через десять минут появился с чемоданом, выписался из отеля и исчез. Как это так?
— Портье? Так это он виновник фантасмагории?! Мне он сказал, что ты выписалась час назад. Я поехал в Шамони следом за тобой, последним поездом….
— А-а… — протянула Анжела. — Пожалуй, портье просто подкупили. Наверно, я сделаю сейчас глупость, но и молчать не могу: эту интригу наверняка придумал Лебрен-сын. Он постучал ко мне в номер, когда я была вне себя от злости, узнав о твоем исчезновении, и стал говорить что-то в утешение, потом вдруг перешел к словам любви. Я его слушала-слушала, удивляясь тому, как он при своей настырности жалок и решила вдруг поддаться. Не из-за подъема чувств, а вообразив, что это будет дальновидно. Ну и злость на тебя во мне была….
— И? — спросил Сергей, давя в себе волну ревности.
— Я почувствовала себя подобием проститутки, у которой секс есть, а удовольствия нет. Он вскоре кончил, но стал быстро говорить, что сейчас восстановится, сейчас, сейчас… Восстановился, опять стал меня терзать и мне пришлось имитировать оргазм — иначе бы этот паук не отстал.