Влюбившись с первого взгляда, Генрих уже готов был за ней ухаживать, однако, к его огорчению, молодая девушка не обратила на него никакого внимания. С молодым, симпатичным и утонченным Бельгардом король, бесспорно, не мог конкурировать. Он преждевременно состарился, волосы стали почти седыми, кожа от жизни в походных лагерях стала морщинистой, и выглядел он недостаточно опрятным, к тому же от него исходил резкий запах чеснока.
Молодая девушка была так холодна, что Генрих, не снеся обиды, отправился в Компьень и рассказал Бельгарду о пережитых им чувствах.
– Бельгард, – сказал ему король. – Я не собираюсь делиться ни женщиной, которую люблю, ни своей властью. Я ревную и к тому, и к другому и поэтому требую, чтобы ты не думал больше о мадемуазель д'Эстре.
Взбешенный темпераментный Бельгард еле сдержался, чтобы не наброситься на легкомысленного Генриха. Однако поскольку он тоже принадлежал ко двору и должен был заботиться о своем будущем, то не сделал этого и решил все обдумать. Сопротивляться при возбужденном состоянии короля означало бы рисковать ссылкой. Победивший конкурент получил бы в этом случае свободу действий, а он, Бельгард, убивал бы время в своем отдаленном имении и имел бы менее, чем когда-либо, возможности встретиться с Габриэль. Поддаться, наоборот, означало гарантировать себе благодарность короля (а Генрих был весьма великодушен). Кроме того, молодой человек был настолько уверен в любви к нему своей дамы, что, считал, не будет особого риска дать королю возможность попытаться завоевать ее. Он принял мудрое решение: исчезнуть на некоторое время. Генрих, счастливый, как двадцатилетний влюбленный, пригласил семейство д'Эстре посетить лагерь в Компьене. Габриэль приехала со своим отцом, тетей, хитрой мадам де Сурди, о которой речь пойдет ниже, и. сестрой Дианой. Более очаровательный, чем всегда, но в очень плохом настроении, Бельгард так внезапно исчез, что это не могло не обидеть девушку, а он, верный обещанию, данному королю, не подавал никаких признаков жизни.
Но если бы ей пришла в голову мысль отомстить Бельгарду, то, к сожалению, выиграл бы не король, а герцог де Лонгвиль, с которым Габриэль, едва прибыв в лагерь, принялась успешно флиртовать…
Генрих был обижен: он осыпал ее подарками, любовными письмами, пламенными клятвами и не менее горячими предложениями, пока молодая девушка не разозлилась:
– Сир, разве вы не знаете, что я из тех, чье сердце постоянно? Оно целиком принадлежит господину Бельгарду. Я ценю честь, которую ваше величество мне оказывает, но я прошу вас учесть, что здесь вы только понапрасну теряете время и усилия, я никогда не полюблю вас, поскольку мое сердце отдано другому.
Итак, затея провалилась! С раненым сердцем король отпустил Габриэль в ее любимый замок де Кевр, где она намеревалась ждать возможных вестей от Бельгарда. Но раз уж он внушил себе, что завоюет эту девушку при любых обстоятельствах, то решил не сдаваться ни при каких обстоятельствах.
Однажды днем Габриэль и ее сестра Диана прогуливались по галерее замка де Кевр. Погода не позволяла выйти, так как с вечера лил холодный ноябрьский дождь. Одержимые тоской, обе женщины, наконец, подошли к окну и выглянули из него. Внезапно Диана воскликнула:
– Посмотри-ка, ты видишь этого крестьянина под огромным мешком соломы. Разве он не похож на гриб с ногами?
– Ах, он выглядит комично, – ответила молодая женщина. – И как смешно он бежит! Погода действительно отвратительная! Но… куда он?
– Посмотри, он направляется к замку! Он, видимо, заблудился! Слуга выгонит его, и мы его снова увидим.
Через несколько мгновений они действительно увидели его вновь, однако уже появившимся на галерее. За несколько шагов от них он опустил мешок с соломой на пол, опустился на колени и воскликнул:
– Прекраснейшая из прекрасных! Вы видите преданного вам слугу у ваших ног!
Сбитая с толку Габриэль смотрела на человека, которого сначала приняла за сумасшедшего. Но сомнений не было. В мужчине в рваном одеянии, сплошь покрытом грязью, со странной бородой и спутанными волосами, из которых торчала солома, она узнала короля.
– Сир, – воскликнула Диана, которая его тоже узнала. – В каком вы виде?
– Мне просто необходимо было прийти, – объяснил Генрих, – а улица полна людей, принадлежащих к лиге. Из опасения быть узнанным я переоделся в этот наряд.
Но Габриэль уже пришла в себя от шока, который сменился внезапным гневом. Даже в королевском одеянии Генрих ей не нравился, а в этом обличье он выглядел гротескно. Когда он направился к ней, улыбаясь и протягивая руки, она покраснела от гнева.