После этого драматического объявления, телефон что-то радостно пролопотал.
— Это сделал начальник Иган, — уверенно сказал дядя Эдмунд.
— О, я не обвиняю лично его. Не говорю, что это он ограбил меня своими жирными руками. Но преступность уже давно бушует в Лас Ондасе, Джеймс, и это последняя капля. Знаешь, какие у меня неприятности из-за этого человека? Иган должен уйти!
Телефон опять что-то прошипел.
— Да будь у него хоть шесть десятков детей! — рявкнул дядя Эдмунд. — Долг мэра Лас Ондаса защищать граждан своего города. Это место стремительно превращается в новую Касбу. Я больше не хочу, чтобы мое имя связывали с притоном, в котором воняет также, как и в самых дешевых кварталах Порт-Саида.
Из телефона понеслись увещевания.
— Нет, — отрезал, наконец, Штамм. — Либо уходит Иган, либо я, и это окончательное решение. Предупреждаю тебя, Джеймс, я серьезно думаю о том, чтобы переехать. Выбирай между нами. Иган преследует меня повсюду, и мне это надоело. Кто отправил полицейского докучать мне в четыре часа утра на прошлой неделе, когда я устраивал вечеринку? Иган. Кто сунул штрафную квитанцию под стеклоочиститель моей машины? Кто пытался заставить меня в воскресенье проехать дальше, когда я припарковался посреди Мэйн-стрит, чтобы раздать автографы? Говорю тебе, Джеймс, либо Иган, либо я. Делай свой выбор.
Дядя Эдмунд с силой положил трубку. Но когда его глаза встретились с тревожным взглядом Оуэна, в них светилась непривычная доброта.
— Отметь этот день красным, — метафорически скомандовал Штамм. — Мой триумф над этой тупицей, наконец-то, состоялся. — Он взглянул на тихонько причитающего Краффта. — Не могу сказать, что сильно скорблю из-за пропажи Макси. Эта каменная лягушка и так отняла у тебя слишком много драгоценного времени, которое лучше было бы посвятить мне. Я отлично себя чувствую, Питер. Это — прекрасный день, жаворонки кружат над головой, и я, может быть, соглашусь на то, чтобы мисс Бишоп приобрела мою пьесу, если она застанет меня в хорошем настроении и будет следить за своим злобным нравом. Ты уверен, что у ее поручителей есть в наличии нужная сумма?
— На сто процентов, — чуть не запев от радости, заявил Оуэн. — Мне позвонить ей?
— Если хочешь, — великодушно ответил дядя Эдмунд. — И если думаешь, что это стоит того. Как мне помнится, когда она вырвалась отсюда вчера, то допустила пару необдуманных замечаний о том, что лучше умрет, чем сыграет леди Пантагрюэль. Тем не менее, сегодня я хочу быть добрым ко всему миру. Делай, как считаешь нужным. И Питер — убедись, что она принесет заверенный чек.
НАЧАЛЬНИК ИГАН, незначительная, но по-своему важная фигура в истории Питера Оуэна, был крупным, розовощеким, добродушным и, возможно, не слишком умелым полицейским. Пока Лас Ондас был просто небольшим придорожным городишком, Иган справлялся со своими обязанностями вполне достойно. Но с тех пор, как Лас Ондас вырос, методы Игана не изменились. И начальник полиции весьма нерационально настаивал на том, чтобы закон беспрекословно соблюдался даже самыми знаменитыми гражданами Лас Ондаса.
Питер Оуэн встретил Игана у двери. Сопровождаемый тремя офицерами, являющимися почти всей полицией Лас Ондаса, начальник ступал неуклюже. Создавалось впечатление, что замешательство делало его пунцовым и беспомощным всякий раз, когда он оказывался в непосредственной близости от С. Эдмунда Штамма. Иган встревоженно улыбнулся Оуэну.
— Здравствуй, Пит, — с облегчением сказал он. — Я думал, что к двери подойдет сам мистер Штамм. Что случилось?
— Воры, — кратко ответил Оуэн. — Проходите, начальник — сюда.
Дверь в библиотеку была закрыта. Начальник Иган взялся за ручку и понял, что она не поддается.
— Заело, да? Из-за ночного ливня дерево, наверное, разбухло, — предположил он и после секундной паузы могучим плечом толкнул дверь, которая распахнулась под аккомпанемент громкого треска и глухого удара. Тут же последовали яростные вопли. За дверью оказался С. Эдмунд Штамм, лежащий на спине, его рука сжимала записную книжку, а на узком лице была пугающая гримаса.
— Ох, черт возьми, — поспешно поднимая дядю с ковра, сказал Оуэн.
— Боже! — воскликнул Иган, действительно став пунцовым. —Я... ох... мне так жаль, мистер Штамм. Вы как раз выходили?
— Да, — ответил Штамм после долгой паузы.
Он молча позволил Оуэну помочь ему подняться на ноги, пока его лицо все больше краснело и багровело, наливаясь буйной яростью.
— Да, начальник Иган, — отряхивая брюки, педантично сказал Штамм, — я выходил, в надежде избежать сегодня всех возможных раздражителей и сосредоточиться на работе. И для того, чтобы случайно не увидеть вашу некомпетентную голову, я решил взять свои записи и убраться прежде, чем вы ворветесь в библиотеку.