О том, чтобы наши векселя брали в оплату за товары и услуги, мы стали договариваться и с крупными государственными структурами. И уже через год векселя Тверьуниверсалбанка брали в расчеты РАО «ЕЭС», «Росуголь», МПС (РЖД).
Мало того, одна за другой областные администрации стали объявлять, что готовы принимать наши векселя в уплату налогов.
Это было что-то невероятное! По сути, мы запустили тогда новую валюту.
Случайно нам помог тогдашний премьер-министр Виктор Черномырдин. В одном из своих выступлений он похвалил Рыжкова и инициативу его Тверьуниверсалбанка по «расшивке» неплатежей. Я думаю, Виктор Степанович просто хотел сказать комплимент старому советскому премьеру, не более. Но после этого меня пригласили на открытое заседание Правительства РФ по теме неплатежей.
Вел заседание Олег Сосковец, по правую руку от него сидел Чубайс, тут же присутствовали и все министры, и руководители всех госкомпаний: РАО «ЕЭС», МПС, «Газпрома» и др. Неплатежи действительно тогда были основной головной болью всех и везде.
Я сидел тихо — где-то на галерке среди прочих приглашенных — в большом зале Белого дома. В середине заседания между докладами министров и вице-премьеров Сосковец абсолютно неожиданно для меня стал говорить про интересный проект, который начал Тверьуниверсалбанк.
— Тут есть кто-то из Тверьуниверсалбанка? Вроде приглашали? — спросил на весь зал Сосковец.
Я опешил, но тут же встал и поднял руку.
— Есть.
— Иди сюда, рассказывай, что за проект.
Я, взволнованный неимоверно, пошел через этот бесконечный, как мне тогда показалось, зал, поднялся на трибуну и стал излагать суть проекта — говорить про то, сколько мы уже выдали вексельных кредитов, сколько индоссаментов случается на векселях до их погашения и т.д.
Сосковец и Чубайс задали несколько вопросов, люди в зале одобрительно закивали.
И тут вдруг я высказал совсем «наглое» предложение: поскольку одним из источников неплатежей является само правительство, мы готовы… кредитовать и его.
Безусловно, это был пик нашей наглости и моего личного успеха! После того заседания наша вексельная программа стала продвигаться семимильными шагами — и в результате мы начали выдавать вексельные кредиты и Правительству РФ.
Уже через несколько лет вексельная программа составляла 50%, а может, и все 60% баланса Тверьуниверсалбанка. Простота эмиссии и потребность в таких кредитах ежемесячно увеличивали объем выпуска наших векселей.
Это безусловно был успех!
Так или иначе я занимаюсь бизнесом, связанным с векселями и долгами, до сих пор.
P.S.
Кроме плюсов, постепенно стали проявляться и минусы проекта.
Сложно было найти качественных заемщиков, начали расти невозвраты по этим кредитам, а ведь по векселям нам надлежало платить день в день. Когда банк рухнул, именно судьба вексельной программы более всего волновала рынок. Эти векселя тогда были по всей стране.
Но именно они позволили банку после кризиса довольно быстро расплатиться по долгам. Векселя можно было легко дисконтировать, и сами заемщики стали скупать их с дисконтом, чтобы с выгодой вернуть нам кредит.
И довольно быстро банк сумел полностью рассчитаться по всем этим векселям.
«Магнитка» (1993–1995 годы)
С Магнитогорским металлургическим комбинатом мы познакомились через Диму Невежина — он был там одним из дилеров и сам активно устанавливал тесный контакт с руководством.
Дима пришел в наш валютный департамент с простым вопросом:
— Можно ли через вас конвертировать валюту ММК?
— Конечно, — ответили мы. — Для Магнитогорского комбината мы готовы делать это почти бесплатно, — такого клиента с постоянной валютной выручкой у нас тогда не было.
— Бесплатно не нужно, — попросил Дима. — Главное, чтобы вышло дешевле, чем у Инкомбанка.
Инкомбанк тогда конвертировал валюту за 1,5%. Мы сказали, что готовы делать то же самое за 0,25%, да еще и отдавать наличными некоторую долю.
Часть наличных доходила до «магнитогорских товарищей», и этого оказалось достаточно, чтобы огромный металлургический комбинат перевел весь свой оборот по валютной выручке на Тверьуниверсалбанк.
С этого момента ММК стал самым крупным нашим корпоративным клиентом. Инкомбанк и другие серьезные банки активно боролись с нами за него, они демпинговали по комиссиям, соблазняли кредитами, делали все, что могли. Но и мы воевали, отстаивая свое право иметь бизнес с ММК.