Еще больший пиетет испытывали охранительные органы к образу основателя советского государства. «Нева» в 5-м номере за 1963 г. пыталась опубликовать карандашный набросок, сделанный с натуры художником Натаном Альтманом, переданный им в 1936 г. в Музей Ленина в Москве. Резолюция цензора: «Н. Альтман. Снят рисунок “В. И. Ленин”, искажающий образ В. И. Ленина»[330]. Этот портрет не издавался еще 35 лет — вплоть до 1998 г.
В августе 1964 г. издательство «Художник РСФСР» попросило разрешения напечатать официозный портрет Н. С. Хрущева тиражом в 25 ООО экземпляров. Разрешение было получено, но издательство вряд ли успело им воспользоваться, поскольку через два месяца Хрущев был свергнут. Если даже он и был напечатан, то весь тираж пошел под нож.
«Политические просчеты» обнаруживались в грамотах, выпускаемых различными организациями. Некоторые из них были задержаны и отправлены в обком партии грамоты на предмет «разбирательства» по причине «низкого художественного качества». На одной грамоте обнаружено в гербе 16 витков ленты — вместо положенных 15-ти, по числу союзных республик. В другой нашли «искажение памятника В. И. Ленина», в третьей — полиграфический брак: «смазанные» лица вождей и т. д., отсутствие портретного сходства и т. п.[331].
Дошло дело и до открыток. В 1958 г. цензура потребовала прекратить «разукрупнение» комплектов открыток, выпускаемых в Ленинграде «Изогизом», «Ленинградским художником» и другими издательствами. Как оказалось, «Союзпечать» и другие торгующие организации в «целях быстрейшей реализации» пошли на «разукомплектование» подборок, объединенных общим тематическим замыслом и не вызывающих в таком виде возражений. Но по отдельности, «вне связи с общей темой подборки», они «вызывают у покупателей недоумение и справедливые нарекания на издателей». В качестве примера приводятся открытки, «демонстрировавшиеся на партийной конференции Куйбышевского района, приобретенные в киосках Союзпечати». Наибольшее возмущение участников вызвали открытки из комплекта «По следам “Крокодила” (Изогиз, тир. 500 тыс. экз.)» — «Изнурительный труд», «Папа, мама, поллитра и я». Вне общего контекста такие открытки, по их мнению, выглядят «издевательством». По своей линии Ленгорлит принял следующие меры: во-первых, запретить издательствам выпускать такие комплекты без нумерации открыток, во-вторых, цена должны быть проставляема на всем комплекте. На каждой такой открытке не должно быть ни цены, ни «почтового оборота» (видимо, имеется в виду типовой набор почтовых сведений, который печатается на письмах и обратной стороне открыток).
Цензор с характерной фамилией Тупицын пошел еще дальше. В перлюстрированных бандеролях, посылаемых школьниками своим «заграничным друзьям», он обнаружил такой «криминал»: «Дети посылают за границу, как правило, открытки, книги, почтовые марки и т. п. Среди предметов, посылаемых школьниками из СССР, встречаются антихудожественные, кустарным способом изготовленные открытки. Такое стихийное развитие международных связей школьников может повредить правильному представлению о Советском Союзе». Приложив образцы конфискованных самодельных открыток, он предлагает «найти для международного общения детей какие-либо организованные формы», с тем, чтобы такая переписка находилась «под контролем взрослых»[332].
Повышенные требования предъявлялись также к другим видам массовых иллюстрированных изданий — календарям, сборникам карикатур и т. п. Представленный на предварительный контроль издательством «Художник РСФСР» календарь на 1964 г. «Времена в старых русских пословицах» вообще не был разрешен к печати. Доводы цензора выглядят довольно комично: «Темы приводимых пословиц не вызывают ассоциации с современной жизнью, а календарь на 1964 год! Ряд приводимых пословиц содержит чуждые нашему миропониманию понятия:
“Отложи шашни да примись за пашни” — стр. 14.
“Не моли лета долгого, а моли теплого” — стр. 18.
“В июне есть нечего, да весело: цветы цветут, соловьи поют” — стр. 20.