[ЭЗ-СОВ] — полностью приемлемый официозно-советский слой;
[ЭЗ-МУС] — исторически приемлемый мусульманский слой;
[ЭЗ-АНТ] — тайный антисоветский слой;
[АК-ИГР] — слой актерской игры;
[АК-ЧИТ] — слой зрительского причтения/осмысления актерства;
[ТВ-ГЕР] — автоиронический слой творческих претензий перволичного героя — будущего писателя[289];
[ТВ-АНТ] — слой насмешек над бездарными словесными потугами «антигероя»[290].
6. Обратимся к тексту, чтобы детально прокомментировать наиболее красноречивые абзацы рассказа[291] в терминах этих семи изотопий.
По восточному обычаю в нашем доме никогда не ели свинину и детям строго-настрого запрещали [ЭЗ-МУС].
Я до того ясно представлял себе вкус колбасы, что, когда попробовал ее позже [ЭЗ-СОВ], даже удивился, насколько точно я угадал его фантазией [ТВ-ГЕР].
Я никогда не нарушал принятого порядка. В детском саду я вылавливал куски свинины из плова и отдавал товарищам [ЭЗ-МУС]. Я как бы чувствовал идейное превосходство [ЭЗ-СОВ] над ними. Приятно было нести в себе некоторую загадку, как будто ты знаешь что-то такое недоступное окружающим [ТВ-ГЕР].
Соседка тетя Соня говорила всегда тихим голосом. Во время коммунальных баталий с соседями она свой голос почти не повышала [АК-ИГР], что создавало дополнительные трудности для противников, так как часто, недослышав ее последние слова, они теряли путеводную нить скандала и сбивались с темпа [АК-ЧИТ].
Мама говорила, что тетя Соня спасла меня от смерти. Я почему-то не испытывал никакой благодарности, но из почтительности, когда они об этом заговаривали, как бы радовался тому, что жив [АК-ИГР].
По вечерам она часто рассказывала историю своей жизни, главным образом о первом своем муже, убитом в гражданскую войну. Рассказ этот я слышал много раз и все-таки замирал от ужаса в том месте, где она говорила, как среди трупов убитых ищет и находит тело своего любимого. Здесь она обычно начинала плакать, и вместе с нею плакали моя мама и старшая сестра [АК-ИГР, АК-ЧИТ].
Меня всегда поражало [АК-ЧИТ], как быстро после этого женщины успокаивались и могли весело и как-то даже освеженно болтать о всяких пустяках [АК-ИГР].
Тетя Соня курила и подтрунивала над мужем в том смысле, что ничего не получится из его починки [АК-ИГР].
Я всегда радовался за него и улыбкой давал знать, что я тут ни при чем, но ценю то, что он берет меня в свою компанию [АК-ИГР].
Однажды, когда я сидел у них, пришла сестра. Тетя Соня нарезала ломтями нежно-розовое сало. Они и до этого часто ели сало, предлагали и мне, но я неизменно и твердо отказывался [ЭЗ-МУС]. Слегка поломавшись [АК-ИГР], она взяла этот позорный бутерброд и стала есть [ЭЗ-МУС].
Я чувствовал, с каким удовольствием она ест. Это было видно и по тому, как она ловко и опрятно слизывала с губ… и по тому, как она глотала каждый кусок, глуповато замирая и медля, как бы прислушиваясь к действию, которое он производит во рту и в горле, — вернейший признак того, что она получала удовольствие [ЭЗ-МУС, АК-ИГР, АКТ-ЧИТ].
При этом она с чисто женским коварством [АК-ИГР] рассказывала про то, как мой брат выскочил в окно, когда учительница пришла домой жаловаться на его поведение.
Рассказ ее имел двоякую цель [АК-ЧИТ]: во-первых, отвлечь внимание от того, что сама она сейчас делала, и, во-вторых, тончайшим образом польстить мне, так как на меня жаловаться учительница не приходила [АК-ИГР].
Рассказывая, сестра поглядывала на меня, стараясь угадать, продолжаю ли я следить за ней или, увлеченный ее рассказом, забыл про то, что она сейчас делает. Но взгляд мой совершенно ясно говорил, что я продолжаю бдительно следить за ней. В ответ она вытаращила глаза, словно удивляясь, что я могу столько времени обращать внимание на такие пустяки. Я усмехался, смутно намекая на предстоящую кару [АК-ИГР, АК-ЧИТ, ЭЗ-АНТ: первое предвестие доносительства].
Я чувствовал [АК-ЧИТ, ТВ-ГЕР], что кусок, который застрял у нее в горле, все еще на месте.
Делая вид, что порядок восстановлен [АК-ИГР], она снова откусила бутерброд.
Теперь она особенно вдумчиво жевала и после каждого куска так долго облизывала губы, что отчасти просто показывала мне язык [АК-ИГР].
И вот она его проглотила, облизнув губы, словно вспоминая удовольствие, которое она получила, и показывая, что никаких следов грехопадения не осталось [АК-ИГР].
Сестра приступила к чаю, продолжая делать вид, что ничего особенного не случилось [АК-ИГР].
Я бы предложенного сала, конечно, не взял [ЭЗ-МУС], но для нее это был бы хороший урок принципиальности [ЭЗ-СОВ].
289
В случае героя-рассказчика его творчески-писательское начало [ТВ-ГЕР] органично совмещается с актерскими и зрительскими способностями [АК-ИГР, АК-ЧИТ].
290
В «Летним днем» этот слой представлен отзывом физика-диссидента о гитлеровской «Майн кампф» как тексте, позорном со стилистической (!) точки зрения.