Спальня представляла собой длинную узкую комнату почти такого же размера, что и гостиная. В одном конце стояла двуспальная кровать, с обеих сторон окруженная книжными полками. Другой конец спальни был оборудован как кабинет — большой стол с пишущей машинкой, огромная корзина для бумаг, набитая смятыми листками и использованной копиркой. Телефон стоял слева от машинки, рядом с портативным магнитофоном. Футах в пяти от пола с крюка в потолке свисал микрофон.
— Не самый шикарный будуар, — продолжал извиняться Флэннаган, следуя за Шейном, — но зато очень удобно, все под рукой.
Шейн положил руку на телефон и посмотрел на Флэннагана. — Это личный звонок.
Тот покраснел и сразу же вышел, плотно прикрыв за собой дверь. Странно, что он так нервничает, подумал Шейн, набирая номер Люси Гамильтон. Вроде бы и придраться не к чему, но тем не менее в Ральфе Флэннагане было нечто такое, что настораживало.
Люси сняла трубку после третьего звонка.
— Я тебя не разбудил? — спросил Шейн.
— Майкл! Ну, наконец-то! Недавно звонил Джентри, и я так и не смогла заснуть. Он хочет, чтобы ты ему позвонил…
— Да знаю, знаю, — перебил ее Шейн. — Когда он тебе звонил, я стоял в двух шагах от него. Впрочем, это неважно. Послушай, Люси, у тебя ведь есть дома машинка? Какой у нее шрифт?
— «Элита». А что? — В голосе Люси послышалось беспокойство. — Я не должна была говорить Джентри об этих звонках?
— Нет, все в порядке, — успокоил ее Шейн. — Пожалуй, кроме одного — Ванда Уэзерби мертва, и теперь мы с Джентри ломаем головы над тем, почему она так хотела увидеться со мной. Советую тебе лечь спать. Может быть, я заскочу попозже, но ты меня не жди. Да, и еще — во сколько к нам в контору приносят почту?
— Обычно часов в девять — в начале десятого. Если я могу чем-нибудь помочь…
— Если что-то понадобится, я заеду. Спокойной ночи.
Он положил трубку и открыл дверь в гостиную. При его появлении Флэннаган вскочил с кресла и спросил:
— Вы что-нибудь решили?
— Не уверен, что смогу для вас что-либо сделать, — заявил Шейн. — Но если хотите, можете выписать чек на тысячу долларов. Я не буду получать по нему деньги, пока не найду способ скрыть ваше имя от полиции.
— Не знаю, как и благодарить вас, мистер Шейн. Сейчас я принесу чек и…
— Пока что благодарить не за что.
Флэннаган торопливо вышел из комнаты, а Шейн подошел к Рурку, наклонился к нему и прошептал:
— Когда мы выйдем отсюда, я бы хотел знать, почему ты так просто отказываешься от такой скандальной истории?
— О'кей. — Рурк встал с кресла и потянулся.
Вошел Флэннаган, помахивая чеком, и вручил его Шейну.
— Ральф, — промямлил Рурк, — наверное, я пойду с Майком. Я тебе позвоню, ладно?
— Договорились, — добродушно улыбнулся Флэннаган. — Тим, чертовски тебе признателен. Мистер Шейн, мне даже трудно выразить, как я вам…
— Я бы на вашем месте подождал, пока этот чек не окажется в банке, — посоветовал Шейн. — В этом случае приглашения на вашу свадьбу будет вполне достаточно. — Он надел шляпу, вышел, подождал Рурка, и они направились по коридору к лифту.
— Майк, послушай, ведь Ральф неплохой парень, — проговорил Рурк, стараясь попасть в такт размашистым шагам детектива. — Я знаю его давным-давно, с тех самых пор, как он устроился на радио. Как видишь, таланта у него хватило. Сейчас он сбит с толку, я бы даже сказал — ошарашен, ведь все это может стоить ему работы.
— Между прочим, его отношения с Вандой Уэзерби сделали бы отличный заголовок в завтрашней газете, — сухо заметил Шейн.
Подошел лифт, они вошли в кабину, и Шейн нажал кнопку первого этажа.
— Но этот парень невиновен, — продолжал упорствовать Рурк. — Черт возьми, ведь мы же оба это знаем.
— Ты и правда веришь, что его отношения с Вандой складывались так, как он описал?
— Абсолютно. По крайней мере, если посмотреть на это с его точки зрения. Он — и впрямь такой наивный, Майк. А она вполне может оказаться хитрой и расчетливой. Высмотрела дурачка подоверчивей и «раскрутила», а у него до сих пор не выветрилась из головы вся эта муть о порядочности.
Двери лифта распахнулись, и они оказались в вестибюле.
— У меня такое предчувствие, — медленно проговорил Шейн, — что до того, как это дело закончится, мы узнаем много интересного о Ванде Уэзерби. И, помяни мое слово, довольно скоро. Но если мои предположения подтвердятся, то большую часть этой истории ты не сможешь напечатать.
Они вышли на улицу. Некоторое время Рурк шел молча, потом остановился.