Лизи молчала.
– А я? – голос Надин звучал гневно и вместе с тем обречённо.
– Ты недавно отправляла свою анкету в Кембридж…
– Да, но…
– Тебя приняли. Почта в этих краях не очень расторопна. Хоть и с некоторым опозданием, но ты всё же получишь их ответ. Англия далеко. У тебя не будет возможности ездить сюда каждое лето. А после отличной учёбы тебе предложат очень хорошее место…
Вдруг Ники вскрикнула со слезами на глазах:
– Не говори про меня! Я кажется знаю…
Стало очень тихо, слишком тихо. Затянувшееся молчание прервала Лизи:
– Откуда ты такая взялась? Раньше всё было хорошо, раньше тебя тут не было!
– Просто раньше вы меня не звали. А я всегда была… там, где не было вас. А сейчас я там, где вас вскоре не будет. Скоро вы разъедетесь кто куда, и холм опустеет, надолго, может навсегда. По крайней мере, вы больше никогда не будете сидеть здесь как раньше.
– Но почему? – Ники была готова расплакаться. – Надин! Ты никогда не говорила, что собираешься поступать! Лизи! Это всё из-за этого твоего придурка Френка!
Лизи фыркнула:
– Просто у тебя, Ники, никогда не было парня, тебе этого не понять…
Надин тоже не стерпела:
– Я не виновата, что у меня в отличие от вас есть мозги! Были б они у вас, мы учились бы вместе, на одном курсе!
Ники ткнула пальцем в сторону качелей:
– Это она нас всех перессорила! – Ники орала и выла.
– Я только сказала правду, – холодно шелестела Бетти, – а дальше… это ваша слабость, а не моя вина.
– Может у тебя есть какая-нибудь другая правда!? – стенала Ники.
– Даже если бы вы ничего не узнали сегодня, всё равно завтра это случилось бы. Может это вас утешит.
– Теперь наши качели достанутся тебе?
Бетти тихо смеялась:
– Нет! Вскоре не будет, ни качелей, ни дерева, ни деревни.
– Не может этого быть!
– Отчего же?
– Так не бывает! Не бывает, чтобы…, чтобы даже ничего нельзя было сделать!
– Вы хотите, чтобы всё было как раньше?
Подруги переглянулись:
– Хотим.
– Для этого, хоть кто-то из вас должен будет остаться здесь, в деревне.
– Я смогу только до конца недели…, – промямлила Ники.
– Нет. Навсегда, – голос Бетти звучал теперь твёрдо и звонко.
– Мы можем приехать следующим летом…, – робко предположила Надин.
– Нет, кто-то из вас должен будет приходить на холм каждый вечер. Иначе уйду я. Тоже навсегда. А там где нет… никого, вскоре не будет… ничего.
Совсем стемнело. Бетти стала едва различима. Теперь уловить её движения было трудно, а понять выражение лица невозможно. Стало тихо. Только Надин еле слышно бормотала:
– Больше никогда…
– Как это «больше никогда»?! – встрепенулась Лизи. – А все наши секреты, все наши обещания…
– Вы будете это помнить, – мерно шелестела Бетти.
Надин опустила голову:
– Мы будем помнить, помнить… и забудем. А потом… забудут нас.
Ники кричала:
– Это было! Было по-настоящему! Я не хочу ничего забывать!
Бетти улыбалась:
– Не грустите об этом. Холм помнит всё, что вы забываете.
– А ты? – вдруг спросила Лизи. – Ты теперь будешь одна?
– Не волнуйтесь за меня. Когда-то кто-то обязательно придёт на какой-нибудь другой холм. Там тоже будут старые качели, и чтобы мне не было скучно ждать, ветер будет качать меня. А с вами мы обязательно ещё увидимся, только это будет не скоро, и… вам не надо спешить.
Лизи почти улыбнулась:
– Ты не злая… и… кажется, теперь мне будет тебя не хватать.
– Меня всегда не хватает. Всем. Но я обязательно буду…
Порыв ветра принёс какой-то отдалённый пронзительный надрывный гудок полный нетерпения и тревоги. Гудок натужно взвыл и резко оборвался. Лизи подошла к качелям и подняла свой шарф. Теперь они слышали только скрип раскачивающихся на ветру качелей и тихий жалобный вой – это ветер, как неприкаянный путник рыскал по окрестностям в поисках приюта, ветер, как слепой скиталец пытался нащупать своими холодными прикосновениями что-то родное, давно покинутое, но незабвенное.
На следующее утро Надин узнала, что срочно должна ехать. Письмо пришло с большим опозданием, все сроки уже прошли, и теперь надо было торопиться. Родители Ники сообщили родителям Надин, что теперь рейсовых автобусов из деревни не будет и Надин придётся ехать проходящим, сегодня же вечером. Ники и всё её семейство тоже отбывали на днях. А Лизи теперь предстояло целую неделю проторчать в деревне одной.
Лизи и Ники вышли проводить подругу на автобус. В этот день, к вечеру неожиданно и сильно похолодало. Ники куталась в пальто и бормотала:
– Я утром слышала, как дядя Стефан говорил, что деревню скоро отключат от этих… кому-никому-акаций… в общем, вечерами теперь будет темно и холодно.