Галантная любовь
Честолюбие и любовные интриги были у двора в крови, они занимали внимание как мужчин, так и женщин.
Мадам де Лафайет. Принцесса Клевская, 1678
Начиная с XII века при роскошных дворах по всей Франции поощряли искусства, в том числе искусство любви. Разумеется, страстные почитатели любой культуры могут предоставить свидетельства триумфа их собственной традиции в Средние века и в эпоху Возрождения, но я вряд ли ошибусь, если скажу, что свет французской культуры падал на всю Европу вплоть до падения французской монархии – до конца ХVIII века.
В любовных делах страстно приветствовали новый стиль – galanterie, или галантность, в широком смысле включавший в себя утонченные манеры в отношениях мужчины к женщине, который при ближайшем рассмотрении оказывался искусством нравиться женщинам. Он господствовал в высшем свете добрых три сотни лет. Хотя его понимание со временем изменилось, мы все еще используем слово «галантный» применительно к мужчине, когда он любезен с женщинами, блещет остроумием и очаровывает обаянием.
Galanterie – «галантность» (франц.) , galant — «галантный» , galante — «галантная» , le vert gallant — «сердцеед» (прозвище короля Франции Генриха IV) , Fêtes galantes — «галантные празднества» (жанр изобразительного искусства, излюбленный жанр Ватто), Le Mercure galant — «Галантный Меркурий» (название комедии в стихах Бурсо, а позднее – прообраз французского журнала мод), Les Indes gallantes — «Галантные индийцы» (опера Рамо), Annales galantes — «Любовные хроники» (роман мадам де Вильдье), Lettres galantes — «Любовные письма», точнее – «Любопытные и поучительные любовные письма» (сочинение Виктории Томассен де Лагард) , Les Muses galantes — «Влюбленные музы» (пьеса Руссо и одноименная опера)… Все эти слова были в ходу в высших слоях общества еще со времен Средневековья. Мужчины должны были проявлять учтивость по отношению к дамам столь же непринужденно, как и сидеть в седле. Отсутствие интереса к противоположному полу у аристократии XVI–XVIII веков считалось пороком. В среде трубадуров галантность не служила залогом долговечной и верной любви. Средневековая куртуазная любовь предполагала преданность одной-единственной даме, которая, как правило, была замужем и занимала более высокое общественное положение, чем рыцарь. Галантность распространялась только на людей своего круга: мужчины обычно ухаживали за дамами своего сословия, но могли уделить внимание и женщине, чей статус не совпадал с их собственным, хотя было понятно, что у влюбленных, занимающих неравное общественное положение, было мало шансов вступить в брак.
Галантность достигла расцвета при французском королевском дворе. В отличие от описанных в средневековой литературе обманутых или оставленных супругов королевские особы имели право делить свою постель не только с венценосным супругом или супругой. Когда королева пребывала в ожидании рождения наследника, король имел право принимать в своей спальне другую женщину, назначив ей тайное свидание. Со временем фаворитки короля могли соперничать в богатстве и влиянии с самой королевой.
Король эпохи Возрождения Франциск I (1494–1547) поселил свою официальную любовницу – mâitresse en titre – Анну, герцогиню Этампскую, в королевском замке в Фонтенбло. Любовные интриги короля с Анной и с другими дамами не ограничивались Фонтенбло, он принимал любовниц и в Лувре, и замках, расположенных в долине Луары, превратившихся в сады наслаждений для короля и его свиты.
Его преемники – Генрих II, Генрих IV, Людовик XIV и Людовик XV – не менее известны своими любовными подвигами и огромным числом покоренных женщин, включая официальных фавориток. Можно сказать, что французские короли наслаждались правом на полигамию, которое давал им их статус. Даже если дама не стремилась к близости с королем, как это было в случае с юной Габриэлой д’Эстре, приближенной к себе Генрихом I V, ему не стоило большого труда убедить ее в том, что это в ее интересах, в интересах ее семьи, и ей пришлось уступить желанию короля. Вот как он обращался к ней в одном из своих многочисленных любовных писем, написанном 19 апреля 1593 года: «Спи сладко, радость моя, и ты будешь свежа и румяна, когда я снова увижу тебя» [25] .