Гинденбурга удалось настолько переубедить, что, как констатирует один буржуазный историк, он счел Гитлера «способным и достойным стать рейхсканцлером, хотя ранее считал: фюрер НСДАП в лучшем случае может котироваться в качестве вице-канцлера»38. Но те, кто нашептывал рейхснрезиденту, все еще спорили между собой, каким образом должны быть созданы определенные гарантии против хотя и маловероятных, но все же вызывающих опасение «экспериментов» в области экономики и массовой политики со стороны предполагаемого канцлера. Чего доброго, он вдруг пойдет на них под давлением полчищ своих взвинченных псевдосоциалистическими обещаниями приверженцев! Спор велся тем упорнее, чем больше от гарантий недопущения этого зависело соучастие определенных кругов военщины, тяжелой индустрии, юнкерства и т. д. в передаче власти фашистскому правительству.
Здесь-то и выяснилось, что Шлейхер, несмотря на падение своего влияния, все еще в силах воздействовать на решения в президентском дворце. Дело в том, что Гинден-бург, постоянно кичившийся своими правами «главнокомандующего рейхсвера», отказывался дать ефрейтору Гитлеру полномочия «президиального канцлера». Иными словами, это означало, что, следуя концепции Шлейхера, старик фельдмаршал хотел сохранить за собой возможность в случае конфликта фашистского канцлера с рейхстагом или в случае политических неудач в отношении влияния «фюрера» на массы сместить Гитлера и назначить вместо него военным диктатором какого-нибудь генерала.
Однако упорно настаивавшие на назначении Гитлера монополисты и юнкеры (на сторону которых переметнулся Папен и к которым все больше склонялись также озабоченные своей личной карьерой Гугенберг и Каас) считали: дабы гарантировать себя от «экспериментов», достаточно окружить Гитлера «компетентными», т. е. подобранными самим крупным капиталом и юнкерством, министрами. Эти господа в подготовленной ими петиции открыто требовали поставить Гитлера во главе президиального кабинета, «составленного из наилучших в деловом и личном отношении сил». Это, заявляли они, имея в виду «эксперименты», которых они столь опасались, — самый верный путь «устранить недостатки и ошибки, поневоле присущие каждому массовому движению»39.
Но и у могущественнейших и энергичнейших магнатов индустрии и банков не все шло гладко. Как уже отмечалось, соперничество и эгоистические особые желания отдельных концернов замедляли быстрое завершение сбора подписей. В результате произошел сбой. Не успела петиция попасть в руки рейхспрезидента, как он в полдень 19 ноября 1932 г. уже принял Гитлера, чтобы окончательно решить вопрос о назначении нацистского главаря на пост рейхсканцлера. Авторы ходатайства явно узнали о дате приема слишком поздно, ибо им пришлось действовать сломя голову. Во всяком случае директор «Коммерц-унд приватбанк» Фридрих Райнхарт передал документ с уже имевшимися подписями во дворец рейхспрезидента как раз в тот момент, когда Гинденбург уже совещался с Гитлером. Это видно из бумаг канцелярии рейхспрезидента, в которых один из подлинных экземпляров данной петиции был обнаружен в 1956 г. (Копия петиции с фамилиями предусмотренных для подписания лиц была представлена еще в 1945 г. Международному Военному Трибуналу в Нюрнберге40.)
То, что вручение петиции произошло в спешке, ясно видно по многим признакам. Несколько экземпляров документа с теми подписями, которые получить своевременно не удалось, были досланы только через два дня с сопроводительным письмом; в нем сообщалось, что, несомненно, последуют новые заявления о согласии. К тому же рейхспрезидента лишь с опозданием поставили в известность, что крупные промышленники Фёглер, Ройш и Шпрингорум «целиком и полностью стоят на почве этого ходатайства, но не подписали его, поскольку не желают выходить в политическом отношении на первый план». Заметим кстати: для подобных господ это была типичная и поистине едва ли превзойденная фарисейская позиция.