Выбрать главу

Этой благословленной Шрёдером договоренностью стрелки были окончательно переставлены на принятие в том же месяце «решения — Гитлер». Однако Френцхен, как пренебрежительно называл Папена Шлейхер, считал, что речь идет о «решении — Гитлер плюс Папен». Нацисты же, которые нуждались в Папене как в своем ходатае перед Гинденбургом, его в этом, разумеется, не разубеждали. Однако всего через несколько недель после сформирования 30 января 1933 г. фашистского правительства иод вывеской «Гитлер плюс Папен» от гитлеровского «вице», как известно, уже избавились. А еще через полгода Папен и совсем впал в немилость у нацистов. Когда 30 июня 1934 г. нацистский главарь разделался со своими прежними соперниками, Папен остался в живых только благодаря своим хорошим личным отношениям с Гинденбургом.

После достигнутого в доме Шрёдера соглашения оба партнера ринулись, каждый по своей беговой дорожке, к цели — реализации этого соглашения. Гитлеру было необходимо предварить свое вступление в Имперскую канцелярию эффектной победой хоть на каких-то выборах, чтобы повысить свое влияние в массах. Поэтому обычно не имевшая никакого существенного значения избирательная борьба на выборах в ландтаг карликовой земли Липпе, где проживало всего 1 Д процента населения Германии, вдруг выдвинулась на первый план. Успехом на этих выборах нацисты хотели доказать недоказуемое — что кризис их партии преодолен, а движение их находится на новом подъеме. Поэтому они бросили на выборы в Липпе огромные деньги и своих лучших ораторов. Гитлер лично отправился из Кёльна в Детмольд, столицу этой крошечной земли, чтобы провести там несколько театрализованных митингов. Благодаря такому большому напору НСДАП удалось на выборах, состоявшихся в Липпе 15 января 1933 г., добиться некоторого роста числа голосов по сравнению с выборами в рейхстаг 6 ноября.

Папену надлежало после соглашения от 4 января побудить рейхспрезидента как можно быстрее осуществить требования, содержавшиеся в ноябрьской петиции монополистической элиты. Этому он и посвятил свои усилия после возвращения в Берлин 9 января. Невероятно переоценивая значение собственной личности, он заверил рейхспрезидента, что этому выскочке Гитлеру никак не выйти из-под его контроля, ибо он, Папен, хоть и второй человек в кабинете, будет играть в нем первую скрипку. Неспособность этого высокомерного аристократа оценить реальное положение зашла столь далеко, что в беседе с Гинден-бургом и руководителями «Стального шлема» Дюстер-бергом и Зельдте о назначении нацистского главаря рейхсканцлером он самодовольно заявил: «Мы поставим Гит-лера в рамки». А через несколько недель он даже дого-ворился вот до чего: «Я пользуюсь доверием Гинденбурга. Через два месяца мы так загоним Гитлера в угол, что он запищит». Во время беседы в конце января Папен тоном, не допускавшим сомнений, заявил: как вице-канцлер, он возьмет на себя руководство «всем хозяйством, включая сельское».

Папен явно представлял себе дело так, что в кабинете будет существовать такое распределение обязанностей, при котором Гитлер будет произносить речи из окна имперской канцелярии, дабы удерживать в повиновении поддающуюся нацистской демагогии часть населения, фашистские министры внутренних дел Германии Фрик и Пруссии Геринг возьмут в свои руки подавление рабочего движения, а сам он со своими «консервативными и национальными» коллегами, собственно, и будет вершить правительственные дела.

Это нереалистическое, продиктованное собственными желаниями, фантастическое представление побудило Па-пена прежде всего поехать из Кёльна в Рурскую область. Там он в качестве, как он воображал, экономического ментора будущей правительственной команды решил посовещаться с генеральными директорами крупных концернов (например, 5 января в Дортмунде с Фёглером и Шпрингорумом). Хотя никаких данных о том, где находился Папен 6 и 8 января, нет, можно предположить, что и в эти дни он встречался с влиятельными, однако предпочитавшими избегать глаз общественности крупными промышленниками.