Социал-демократическое руководство плыло все в том же фарватере, как и до 20 июля 1932 г., бодро заявляя, что организованный рабочий класс не допустит нарушения конституции. В то же время оно активно препятствовало сплочению антифашистских сил и уклонялось от любой подготовки конкретных боевых акций. Основная масса рабочих, состоявшая в Социал-демократической партии и Свободных профсоюзах, «Рейхсбаннере» и других реформистских организациях, стремилась к активному отпору фашизму. Однако в большинстве своем она не решалась вести эту борьбу вопреки руководству СДПГ и профсоюзов. Это большинство боялось, что разрыв между руководством СДПГ и массой приведет к помехам в функционировании хорошо отлаженного организационного механизма и к его ослаблению в час суровых испытаний.
Лишь меньшинство сторонников социал-демократии (как и часть количественно небольшой демократической интеллигенции) было готово идти вместе с коммунистами. Но оно не было достаточно сильным для того, чтобы помешать распространяемому правосоциалдемократическими лидерами антикоммунизму. Это мешало сплочению и единым действиям противников Гитлера для отпора фашизму.
Сплочения и совместных действий всех антифашистских сил с большой настойчивостью добивались коммунисты. В речи на берлинском кладбище социалистов во Фридрихсфельде 15 января 1933 г. по случаю 14-й годовщины со дня убийства реакцией Карла Либкнехта и Розы Люксембург Вильгельм Пик страстно призывал всех трудящихся сплотиться вокруг надпартийных органов единства действий на борьбу против фашизма, капитализма, грозящей диктатуры, против разбойничьего нацистского террора и самоубийственной политики терпимости к фашизму со стороны правосоциалдемократических лидеров.
Клеймя исходящую от гитлеровского фашизма опасность войны, Вильгельм Пик страстно говорил: «Мы предостерегаем вас, рабочие Германии и всего мира: империалисты готовят преступление — развязывание новой войны, и в первую очередь войны против единственного в мире государства рабочих — против Советского Союза!» Обращаясь к немецким рабочим, он заявил: «Мы должны осуществить тот призыв, тот смелый клич, который бросил рабочему классу Карл Либкнехт во время мировой войны: разбить врага в собственной стране!»76
В этих исторических словах нашел свое отражение тот факт, что здесь, у могилы погибших основателей Коммунистической партии Германии, формировался первый отряд той армии антифашистского Сопротивления, в ряды которой в годы второй мировой войны вступили сотни тысяч и миллионы антифашистов и партизан из всех оккупированных нацистским вермахтом стран и в рядах которой они внесли свой важный вклад в разгром фашизма Советским Союзом и другими державами антигитлеровской коалиции.
Борьба коммунистического авангарда в Германии и мобилизованных им миллионов немецких трудящихся привлекала к себе внимание всех политически мыслящих людей всего мира. С затаенным вниманием и друзья и враги следили за тем, удастся ли классово сознательным силам на родине основоположников научного социализма, в стране, богатой традициями революционного рабочего движения, где действует сильнейшая в капиталистическом мире коммунистическая партия, отразить наступление ударного отряда империалистической контрреволюции, превосходящего по своей мощи и жестокости все прежние виды реакции.
Свою солидарность с немецкими антифашистами выражали рабочие и крестьяне Советского Союза, пролетарские организации Франции, Польши, Бельгии, Италии и многих других стран. Об их боевом содружестве с германскими революционерами писал Эрнст Тельман в статье, посвященной 10-й годовщине оккупации Рура. После Вильгельма Пика на кладбище социалистов во Фридрихсфельде выступил руководитель Французской коммунистической партии Морис Торез. Он заверил своих немецких братьев по классу в солидарности французских рабочих в борьбе против фашизма и угрозы войны.
В этой ситуации фашисты стремились не только доказать своим закулисным покровителям внутри страны, что они в состоянии разгромить революционные силы рабочего класса в Германии, но и показать свой воинствующий антикоммунизм империалистам по ту сторону границы. Они провокационно назначили на 22 января марш своих банд в сердце Красного Берлина — перед Домом имени Карла Либкнехта, где размещался Центральный Комитет КЙГ.