Предназначенные для нацистских сборищ залы обычно имели сквозной центральный проход от входных дверей к сцене. В этом проходе в сопровождении эскорта появлялся нацистский главарь, позднее ставший именоваться фюрером. Приветствуя зал подстегивающим аудиторию взмахом руки, он под возгласы поднявшихся с мест участников стремительной походкой проходил вперед. Каждый жест, каждое мгновение этого спектакля были заранее спланированы и неоднократно отрепетированы. Проход сквозь ряды должен был быть не слишком узким, но и не слишком широким, однако достаточным, чтобы отделять «фюрера» от сидящих вокруг и вместе с тем не отгораживать их от него.
Заранее тщательно устанавливалось, в какое именно время жители этого города или предместья в будние или праздничные дни наиболее восприимчивы к такому спектаклю и, следовательно, на какой час следует назначить сборище. Точно так же рассчитывалось, как долго заставлять собравшихся ждать появления главного оратора, опаздывающего согласно плану. В зависимости от конкретных обстоятельств и от масштаба митинга время ожидания затягивалось и заполнялось короткими, всего из нескольких фраз, речами второстепенных ораторов — всяких «унтерфюреров», хоровой декламацией нацистских лозунгов и т. п. Так же на основе опыта планировалась и продолжительность речи самого «фюрера»: она должна была полностью исчерпать резервы восприятия аудитории, но не утомить ее.
В церемониал нацистских сборищ входил также обязательный и зачастую весьма жестко проводимый сбор денежных пожертвований. Он преследовал несколько целей. Во-первых, пополнить постоянно опустошаемую партийную кассу. Во-вторых, призыв жертвовать на НСДАП в определенной мере вынуждал жертвователей публично признать свою приверженность к нацизму. И наконец, та настойчивость, с какой проводились сборы денег, нужна была для того, чтобы опровергнуть все подозрения, будто НСДАП, именующая себя «рабочей» партией, содержится на средства антирабочих сил — фабрикантов, помещиков, военщины — и даже обеспечивает их деловые интересы.
Иногда нацисты приглашали на свои сборища и политических противников, чтобы «поспорить» с ними на глазах публики: им, мол, нечего бояться противоположных взглядов. Но стоило появиться более или менее опытному функционеру одной из рабочих партий — коммунисту, социал-демократу или независимцу — и разбить лживые аргументы «национального социализма», как его тут же обкладывали бранью, избивали и вместе с товарищами вышвыривали из зала. Это тоже вполне отвечало планам нацистских боссов, которые стремились запугать своих политических противников. Руководствуясь принципом, что сила импонирует и при ее помощи можно выдвинуться на политической арене, нацисты при любой возможности устраивали побоища и громкие скандалы, срывали собрания и митинги других партий. Поэтому наряду с постоянным совершенствованием демагогического влияния на массы шло создание нацистских военизированных формирований.
Вскоре после внутрипартийного путча, в августе 1921 г., так называемые гимнастическо-спортивные группы НСДАП были преобразованы в организованные строго по-военному «штурмовые отряды» (СА[8]). В результате НСДАП приобрела окончательный облик фашистской партии. Соответственно своей двойной функции как организации массовой демагогии и вместе с тем террористической организации (что, впрочем, отражало линии двух поощрявших ее и стремившихся к ее активизации центров — «Пангерманского союза» и рейхсвера) она располагала теперь централизованно руководимым аппаратом, состоявшим из специалистов по пропаганде и террористических формирований.
Пальмиро Тольятти, один из выдающихся руководителей Итальянской коммунистической партии, которая оказалась вынужденной первой начать борьбу против фашизма, подчеркивал новое качество контрреволюционного движения, нашедшее выражение в подобном организационном построении. Он говорил о том, что в лице фашистской партии «буржуазия располагает политической организацией нового типа, приспособленной к условиям открытой диктатуры над трудящимися классами»2.
Возникновение этой новой, именно фашистской формы контрреволюционного движения, в которой нашли свое место Гитлер и его сообщники со всеми присущими им качествами, отвечало объективной потребности господствующего класса, который в условиях постоянных революционных потрясений уже не мог традиционными средствами и методами подавлять выступления трудящихся.