Коммунисты ясно сознавали: для свержения гитлеровского правительства необходима единая и решительная борьба всех рабочих, всех противников фашизма, и это должно произойти раньше, чем новая власть сумеет консолидироваться. «Коммунистическая партия Германии, — говорилось в только что распространенном призыве к трудящимся, — перед лицом всей пролетарской общественности обращается с этим воззванием к АДГБ, «АфА-бунду», СДПГ и христианским профсоюзам с призывом провести всеобщую забастовку против фашистской диктатуры Гитлера, Гутенберга, Папена, против разгрома рабочих организаций, за свободу рабочего класса!»84
По поручению Центрального Комитета КПГ Вальтер Ульбрихт еще в тот же день передал Правлению СДПГ предложение немедленно, независимо от всех разногласий, объявить всеобщую забастовку и заставить фашистское правительство уйти. Однако социал-демократическое руководство и теперь не отказалось от рокового и самоубийственного курса. Слепым антикоммунизмом, далекой от реальности верой в буржуазную правовую государственность и генеральной концепцией сотрудничества с буржуазией оно само связало себе руки для отпора фашизму.
Точно так же, как и при папеновско-шлейхеровском государственном перевороте в Пруссии 20 июля 1932 г., Правление СДПГ и сейчас ответило отказом на братское предложение коммунистов о союзе. Чтобы не показаться бездеятельным, оно призвало к «единству всего трудового народа» и утешило своих сторонников тем, что будет вести «борьбу на почве конституции». Одновременно оно клеветало на коммунистов, заявляя, что «недисциплинированные действия отдельных организаций и групп» КЙГ наносят «тяжелейший ущерб» 85. Таким образом, СДПГ осталась на позиции примиренчества и выжидания, безропотно ожидая смертельного удара классового врага.
Оправдывая антикоммунизм правого руководства СДПГ и словно позабыв, что нацистский главарь, едва появившись на политической арене, стал проповедовать насилие и попрание права, видный социал-демократ Рудольф Брайтшайд[23] при всеобщем одобрении присутствующих заявил на заседании руководства СДПГ: «Пока Гитлер стоит на почве конституции, пусть даже это тысячу раз лицемерие, было бы ошибкой, если бы мы дали ему повод нарушить конституцию, столкнули бы его с правовой почвы» 86. Пораженный политической слепотой и судорожно цепляясь за свой пост, в том же духе выступил и руководитель АДГБ Петер Грассман. Назвав всеобщую забастовку «политической бессмыслицей», он сказал:
«Если рабочий класс даст сейчас сбить себя с толку нецелесообразным политическим или профсоюзным надувательством, это значит, что, возможно, (нацисты. — В. Р.), посягнут на сами профсоюзы, возьмут руководителей под превентивный арест, конфискуют профсоюзные дома и кассы» 87.
Этим отказом активно выступить за самые кровные интересы рабочего класса оппортунистические лидеры социал-демократии в час величайшей опасности углубили раскол пролетариата и взяли на себя груз ответственности перед историей за то, что антифашистское единство действий не было создано. Поскольку Коммунистическая партия Германии не имела достаточно сил для того, чтобы привести в движение находившиеся под реформистским влиянием массы через голову руководства СДПГ или вопреки ему, «это было решающей причиной тяжелого поражения немецкого рабочего класса и установления хищниками финансового капитала фашистской диктатуры»88.
Фашистские властители прекрасно знали: их пребывание в министерских креслах, до которых они дорвались, или их свержение, а значит, и их политическая судьба зависят от решительности или нерешительности рабочего класса.
На первом же заседании нового кабинета после полудня 30 января 1933 г. в повестке дня стоял в сущности один вопрос: какими тактическими трюками можно избежать опасности всеобщей забастовки: отсрочкой запрещения КПГ, законом о чрезвычайных полномочиях, новыми выборами? Геринг произнес столь желанные для политиков насилия слова: «В данный момент СДПГ на всеобщую забастовку не пойдет»89. С этой уверенностью фашистское правительство приступило к «практической работе» — подготовке беспримерных во всей истории человечества преступлений, к манипуляции сознанием людей для оправдания тех злодеяний, которые оно замышляло.
Вечером этого зловещего дня казавшиеся нескончаемыми колонны штурмовиков с тысячами горящих факелов вступили в правительственный квартал, промаршировали по Вильгельмштрассе, мимо приветствовавшего их поднятой рукой Гитлера и недоумевавшего по этому поводу старого маразматика Гинденбурга. Они провозглашали здравицы в честь «национальной революции», которая являлась враждебным немецкому и всем другим народам контрреволюционным заговором, ликовали по поводу наступления «тысячелетнего рейха». Этот «тысячелетний рейх» всего через 12 лет, покрытый несмываемой кровью, был разрушен народами, боровшимися за свою свободу, честь и независимость. Именно здесь, на этой самой улице, в глубоком бункере Имперской канцелярии, в мерзких предсмертных судорогах испустил дух этот рейх и подох его «фюрер».
30 января 1933 г. знаменовало начало фашистского господства над Германией. В этом факте ничего не меняется от того, что в новом правительстве рядом с Гитлером и его нацистскими сообщниками сидели и фашисты ненацистской масти, а также другие реакционеры. Не меняет ничего и то обстоятельство, что жизнь в Германии в первые дни после назначения фашистского главаря рейхсканцлером, как казалось, шла своим чередом. Новая власть не могла сразу же проявить всю свою бесчеловечность и античеловечность. Но уже через несколько недель она использовала совершенный ею же самой 27 февраля 1933 г. поджог рейхстага как предлог для беспримерного по своей жестокости похода против Коммунистической партии Германии и других антифашистов, против всех, кто сохранял верность прогрессу, гуманизму и миру.
Через несколько месяцев после 30 января конституция была растоптана, слово «республика» истреблено, любое подобие социальных и политических прав трудящихся уничтожено, последние препятствия на пути безудержной эксплуатации рабочих сметены. А еще через немного лет фашистская Германия ввергла мир в пучину самой ужасной из всех имевших место войн и решилась на попытку уничтожить созданное в величайших трудах и муках на одной шестой части земного шара социалистическое общество — высшее достижение человечества.
Путь ко всем этим преступлениям и злодеяниям проложило 30 января, тот день, когда все еще функционировавшая в буржуазно-демократической Германии республиканская государственная власть была передана самому воинствующему ударному отряду реакции. 14-летняя предыстория 30 января — и это нельзя забывать! — является важной и определяющей частью истории Веймарской республики. Она доказывает, что вовсе не какой-то превосходящий всех окружающих и наделенный сверхчеловеческими способностями человек своей собственной единоличной волей разрушил эту республику и вторг Германию в пропасть фашизма.
Этого человека, Гитлера, достаточно часто ведшего себя самым жалким образом и неоднократно являвшегося предметом насмешек за свою гаерскую самоуверенность, выдвинули на авансцену истории другие — те, кто стояли за занавесом. При этом закулисные покровители Гитлера, которым он предложил себя в качестве послушной креатуры и которые оценили его беспардонность демагога точно так же, как и его пресмыкательство перед сильными мира сего, отнюдь не были ни гениальными мыслителями и тактиками, ни одержимыми дьявольской силой злодеями. То были реально существовавшие личности, которые преследовали определенные классовые, враждебные интересам трудящихся, всего немецкого народа цели. Сколь ни демократичной могла казаться обставленная атрибутами «правового и свободного государства» Веймарская республика, она в результате поражения рабочего класса в Ноябрьской революции оставила в руках крупкой буржуазии и сросшегося с нею юнкерства, в руках милитаристов, т. е. тех сил, которые объективно были врагами всего трудового народа, материальные основы общества, а вместе с ними и возможности оказывать то политическое влияние, без которого фашизм не смог бы ни возникнуть, ни окрепнуть.
23
Впоследствии Рудольф Брайтшайд, осознавший роковые ошибки социал-демократического руководства, стал убежденным поборником единства рабочего класса и братского союза с коммунистами. Погиб в фашистском концлагере Бухенвальд 18 августа 1944 г, —