Кто же создал теорию африканского происхождения гомо сапиенс? Об этом сейчас редко вспоминают, но ее основные положения первым в более или менее четком виде сформулировал человек, научная и гражданская репутация которого впоследствии рухнула под тяжестью неопровержимых обвинений в жульничестве и мошенничестве. Сначала его заподозрили в том, что он приторговывал вещичками из университетских хранилищ и, в частности, намеревался сбыть частным лицам целую коллекцию черепов шимпанзе. Вскоре после этого выяснилось, что кроме всего прочего он еще и выдавал поздние кости за древние и подделывал результаты радиоуглеродных датировок, серьезно исказив и запутав таким образом картину раннего расселения нашего вида в Европе. Ну, а затем уж злодею припомнили все - от разрушенных или поврежденных в процессе анализа ископаемых костей до папы-нациста. Эта неприглядная история получила широкую огласку5, а ее главный фигурант был изгнан из возглавлявшейся им лаборатории и отлучен от науки. Тем не менее, из песни слова не выкинешь, и сколь бы не был велик вред, причиненный палеоантропологии этим человеком, приходится признать, что провозвестником господствующей ныне теории происхождения гомо сапиенс является именно он - бывший профессор франкфуртского университета, любитель сигар и мастер (впрочем, как мы теперь знаем, не очень искусный) подделок Райнер Протш.
В 1975 г. Протш опубликовал в очень авторитетном и широко читаемом антропологическом журнале ("Journal of Human Evolution") статью, называвшуюся "Абсолютное датирование африканских ископаемых гоминид верхнего плейстоцена и их место в эволюции человека". Двумя годами ранее он защитил в США, в калифорнийском университете, диссертацию с почти таким же названием. В диссертации и статье он суммировал данные о возрасте древнейших из известных к тому времени костей гомо сапиенс и на основании этого пришел к выводу, что наиболее вероятным местом происхождения нашего вида была территория Африки к югу от Сахары. Поскольку самый древний возраст (от 60 до 90 тысяч лет) среди находок такого рода имели, как утверждал Протш, кости из пещеры Бордер в южной Африке, а коренных обитателей этого региона - бушменов, готтентотов и их предполагаемых ископаемых предков - в то время иногда все еще выделяли как Homo sapiens capensis,6 он предложил сохранить это название за древнейшей группой сапиенсов, отграничив их тем самым от "древних представителей анатомически современных людей, известных в других частях света, в частности, от Homo sapiens sapiens Европы" (с. 313). Он предположил, что эта группа произошла от гомо эректус примерно 90-100 тысяч лет назад, а затем дала начало всем другим хронологическим и географическим вариантам гомо сапиенс. В интервале от 60 до 50 тысяч лет назад сапиенсы, по мнению Протша, начали заселять Восточную Африку, "а оттуда распространились в другие части света. Абсолютные даты для анатомически современных людей показывают, что Азию, Австралию, Америку и Европу они заселили в период примерно от 50 до 30 тысяч лет назад" (с. 316).
Хотя все перечисленные выше хронологические оценки, как мы увидим дальше, нуждаются в уточнении, а датировки костей из пещеры Бордер, на которых зиждятся все построения Протша, он, скорее всего, просто придумал, высосал из пальца,7 суть и общая последовательность событий изложены им вполне в духе преобладающих сейчас представлений об эволюции нашего вида. Более того, в статье высказан еще ряд соображений, которые на момент ее публикации оставались весьма дискуссионными, а сегодня перешли в категорию "кто же этого не знает!". Так, вопреки господствовавшей в те годы практике объединять сапиенсов и неандертальцев в один вид, Протш склонен относить их к двум разным, независимым эволюционным линиям и считать разными видами. Правда, при этом он относит к сапиенсам родезийского человека (Homo sapiens rhodesiensis), которого, руководствуясь имевшимися тогда датировками, помещает во времени после Homo sapiens capensis (рис. 2.2), но нет худа без добра: эта ошибка открывает путь для совершенно правильного заключения о том, что "родезиец" имеет очень мало общего с "классическими" неандертальцами Европы (с. 317). Словом, в чем в чем, а в интуиции скандальному профессору не откажешь. Думаю, что именно благодаря ей, а также, возможно, бесшабашности природного авантюриста, он рискнул сделать ставку на малочисленные, да к тому же еще и не слишком надежные, нуждавшиеся в серьезной проверке датировки, и в итоге хоть на полшага да опередил своих задумчивых, неторопливых и совсем не склонных к авантюризму коллег!