Пионерами-первопроходцами в освоении дальних земель были не габилисы, а те, кого раньше несколько уничижительно именовали питекантропами (т.е. обезьянолюдьми), а сейчас относят к виду гомо эректус (Homo erectus). Иногда этот вид делят на два, и более раннюю африканскую форму называют гомо эргастер (Homo ergaster). Для этого вида, появившегося где-то 1,8-1,9 млн. лет назад, в общем, характерен уже вполне человеческий скелет, который по многим параметрам, в том числе по размерам и пропорциям, очень близок к современному состоянию. Особенно показательно в этом смысле соотношение длины бедренной, плечевой и предплечевых костей. У шимпанзе оно равняется примерно 1:1, а у людей, хотя плечо имеет почти тот же абсолютный размер, бедро удлинено, а предплечье укорочено. Впервые эти человеческие пропорции фиксируются именно у гомо эректус. Череп на этой стадии эволюции человека тоже изменяется, и возрастает объём мозговой полости. В среднем он составляет около 950 см3, при крайних значениях от 700 до 1200 см3.
После широкого расселения за пределы Африки между разбросанными в пространстве человеческими популяциями стало постепенно накапливаться всё больше и больше различий. Непохожие природные условия Африки, Восточной Азии и Средиземноморья предъявляли к обитавшим в этих регионах гоминидам разные требования, отбор работал в разных направлениях и с разной интенсивностью. Как следствие этого, эволюционные изменения должны были вести к формированию специфических особенностей в поведении и анатомии каждого из географических вариантов гомо эректус и их потомков. Конечно, процесс расхождения в какой-то мере мог сглаживаться за счёт обмена генами, которые даже при скрещивании только между соседними популяциями со временем способны распространяться на тысячи и десятки тысяч километров, с одного края ойкумены на другой, но вряд ли этого было достаточно для поддержания биологического единства гоминид, живших на разных континентах. Вероятно, они ещё долго сохраняли потенциальную способность скрещиваться и давать при этом не стерильное потомство, т.е. оставались членами одного вида в репродуктивном смысле. Однако, углубляющиеся различия в анатомии и в поведении, а также географическая изоляция вели к тому, что на практике эта способность реализовывалась нечасто. Подобная ситуация характерна для многих современных животных, например, для тигра и льва, волка и собаки, а также для целого ряда разных видов и даже родов приматов.
Где-то в самом конце нижнего и/или начале среднего плейстоцена, т.е. примерно 700-800 тыс. лет назад, в анатомии представителей рода Homo снова происходит ряд важных изменений. В основном они касаются строения черепа. Лоб становится более широким, теменная область тоже заметно разрастается, а затылок округляется и лишается свойственного эректусам угловатого выступа. В результате объём мозговой полости резко возрастает: отныне он обычно превышает 1100 см3, а в отдельных случаях достигает даже размеров, типичных для современных людей (1300-1400 см3). Людей, обладающих перечисленными признаками, как правило, относят уже не к эректусам, а к виду, именуемому гомо гейдельбергенсис (Homo heidelbergensis, человек гейдельбергский). По многим своим характеристикам, включая размер мозга, этот вид уже очень близок к нашему. Настолько близок, что одно время многие антропологи вообще предпочитали нас объединять, и называли "гейдельбержцев" "архаичными гомо сапиенс". Это, однако, создавало изрядную путаницу при обсуждении многих вопросов эволюции человека, и впоследствии как от самой идеи объединения, так и от связанной с ней терминологии большинство исследователей отказалось. Тем не менее, в том, что между двумя видами существует близкое родство, что сапиенсы - потомки "гейдельбержцев", согласны почти все. Только одни считают, что сапиентация происходила повсеместно, захватив весь огромный ареал предкового вида, а другие уверены, что этот процесс затронул лишь часть ареала и лишь отдельные географические популяции гомо гейдельбергенсис (рис. 3.4).