- Валяйте, - сказал он с набитым ртом. Он был так занят грибами и семгой, что проморгал момент, когда гражданка из кино подошла к его столику.
Только услышал:
- Не возражаете?
Поднял голову и опешил: перед ним стояла высокая молодая дама в длинном черном шелковом платье, отделанном какими-то матово сверкающими полосками, со стоячим глухим воротничком. Лицо дамы было закрыто черной же сетчатой вуалью с редкими точками мушек, из-под которой загадочно и зябко сверкнули глаза. Белая холеная рука нервно сжимала тоже черные перчатки, а длинные пальцы были унизаны драгоценными кольцами.
И странной близостью закованный, Истомин смотрел за темную вуаль и видел берег очарованный и очарованную даль.
Извините за плагиат, но лучше описать состояние Истомина невозможно...
- Не возражаете? - уже нетерпеливо повторила Незнакомка.
Именно так, с большой буквы, как и назвал ее Александр Блок, а может, и московские кинематографисты - кто знает, что именно они там снимают!
- Прошу вас, садитесь!
Истомин вскочил и подвинул даме стул, усадил ее, а если и не шаркнул ножкой, то исключительно по растерянности.
А дама спросила подошедшую официантку:
- Все, что я вижу на столе, - реально?
- Как в кино, - серьезно сказала официантка.
- Тогда принесите мне то же самое и чуть позже - двойной кофе.
- А первое-второе? - удивилась официантка.
- Спасибо, не хочу, - мило улыбнулась дама. - И если можно, побыстрее, а то у нас перерыв маленький, а режиссер - зверь. Официантка сунула блокнот в карман несвежего передника, а Истомин к месту позволил себе спросить:
- Простите, а кто режиссер?
- Вы его не знаете, молодой. Но тала-антливый!.. - протянула, как пропела.
- "Мосфильм"?
- Угадали.
- А вы, конечно. Незнакомка?
- И одновременно Неизвестная. Помните у Крамского?
- Еще бы... А кто делал сценарий?
- Тоже какой-то молодой, не помню... А что, вы имеете отношение к кино?
- И к кино и к литературе.
- Вы сценарист?
- Писатель...
Разговор плавно катился по давно разъезженной дороге, и Истомину уже начало казаться, что, кроме вуальки и длинного платья, ничего от Незнакомки-Неизвестной в сотрапезнице нет. Так, обыкновенная актрисулька, которая, судя по кокетливым репликам, не прочь принять короткие и необязательные застольные ухаживания.
До скуки знакомая Истомину ситуация.
- Как интересно!.. Я вас знаю? Как ваша фамилия?
- Моя фамилия Истомин. Владимир Истомин. Слыхали.
- Ой, конечно, слыхала! И даже читала что-то...
Ну врет же, врет и не краснеет!.. У них, женщин, тоже есть свои методы легких знакомств, почти невесомых флиртов, и многоопытный Истомин съел на этом деле не просто собаку - псарню целую.
Была во времена Незнакомок и Неизвестных такая интимная игра - флирт цветов. Роза пишет тюльпану, а гладиолус - гвоздике, и все признаются друг другу в бурлящих чувствах. Стр-р-расть!..
Никаких страусовых перьев в мозгу Истомина не качалось.
- И все-таки кого вы играете?
- Знаете, небольшая роль, эпизод, девушка из мечты героя. А герой бедный студент, медик, кажется.
- По Чехову, что ли?
- Как вы догадались?
- Профессия...
Официантка притаранила полный поднос закусок, до мелочей, до последнего грибочка, повторив заказ Истомина, ловко рассортировала по столу тарелочки, мисочки, блюдечки и тактично удалилась. Незнакомка откинула наконец вуалетку и обнаружила милейшее лицо, сильно тронутое гримом, но и сквозь тушь, румяна, синьку проступала неподдельная _свежесть_. Молода была Незнакомка, молода и хороша собой, и не избалована, судя по всему, вниманием борзых мужиков, как ее иные коллеги-премьерши. Истомин про таких, как Незнакомка, держал на вооружении летучий термин: "мой человек". Незнакомка явно была человеком Истомина, и, как показывал многоопытному писателю обмен репликами, она сама не отказалась бы стать его человеком. Взгляды, улыбки, голос, слова - все на что-то намекало, а такому профессионалу, как Истомин, намека было вполне достаточно.
Впрочем, имело смысл проверить, имело смысл выстрелить прицельно.
- Вы сюда надолго?
- В Ростов?.. У меня три съемочных дня.
- А потом?
- Домой, в Москву.
- Вы работаете в театре?
- Ой, что вы, я еще учусь.
- ВГИК?
- Последний курс.
- Сами москвичка?
- Коренная. Родилась на Арбате, выросла на Пятницкой.
Теперь пора вести _допрос_ к проблемам семьи и брака.
- Выросли на Пятницкой, а взрослеете где?
Какой-нибудь пошлый донжуан сказал бы не "взрослеете", а "хорошеете". Или "цветете". Но Истомин в _работе_ с женщинами никаких пошлостей себе не позволял. Его метод: четкость формулировок, чуть усталая строгость, а совсем глубоко - опыт, знание жизни и людей. Ну и, конечно, мягкость, добрая улыбка - вполнакала...
- Взрослею далеко, к сожалению. Свиблово. Слышали про нашу деревню?
- Помилуйте, какая ж деревня? Это целый город! Там даже проблемы телефонов нет.
Оцените ход! Никаких прямых вопросов: мол, не дадите ли номерочек?.. Если умная - поймет.
Незнакомка была девочкой умной.
- Была проблема. Теперь снята. Можно звонить в любое время.
Поняли? В любое время. Но про номер опять-таки - рано. Сам в руки упадет. Как яблоко.
- Государства помогло?
- Папа помог.
Ага, папа есть. И мама, наверно, тоже, но на это Истомину наплевать.
- Папе нужен был телефон?
- Что вы хотите - родители! Они должны ежедневно проверять единственную дочку хотя бы по телефону.
Ах ты черт! Никак к мужу не подобраться... Есть он у нее или нет?
- Их можно понять: одна, невесть где в Свиблове...
- А вы думали! Я, когда вечером дома, дверь на цепочку - щелк! Страшно одной...
Теперь понятно: не замужем. Не слабо устроились нынешние студентки: отдельная квартира, телефон, цепочка на двери... А то, что "страшно одной", не слишком тонкий намек на желание быть вдвоем.
И еще отметим: Истомин пока даже имени не спросил - не то что номер телефона. И это тоже было частью испытанной тактики, а она никогда его не подводила.
Вот вам и Незнакомка?.. Великий Блок потому был великим, что умел идеализировать женщину, видеть в ней "глухие тайны" и верить, что "ключ поручен" только избранному. Вздор!