И только я нацеливаюсь вернуться к себе в логово отверженных, как занавески раздвигаются.
Алек таращится на меня, и, кажется, чертыхается, хотя отсюда не слышно. Выглядит изумленно, значит, обнаруживает меня лишь сейчас — это хорошо. Позорнее было бы, сиди он все это время в комнате. К тому же теперь у меня больше шансов быть выслушанной.
Алек жестами велит мне сдвинуться, чтобы он мог открыть окно. На лице его читается раздражение. Оно и понятно — кто хотел бы видеть своего обидчика, тарабанящего в окно, точно поехавший дятел? Осторожно сдвигаюсь влево, давая соседу приоткрыть большое окно. Делаю шаг, скорее в укрытие.
Ошибка новичка.
Босая ступня соскальзывает с намокшего подоконника, а следом и вся нога сползает в распростертую подо мной бездну, серьезно нарушая мое равновесие. Я вскрикиваю, хватаясь за раму. Пытаюсь подтянуть ногу, но подоконник слишком узкий и скользкий, чтобы найти в нем опору. Покойся с миром, Райли Грин — девочка, чья попытка влезть в комнату парня обернулась провалом. Я лихорадочно скребу ногой стену в поисках опоры, но остаюсь ни с чем. Дерьмо.
Сильные сухие руки обвивают мою талию, и меня окутывает успокаивающий аромат Алека. Парень подтягивает меня, и, обретя поддержку, я карабкаюсь обратно на подоконник.
— Боже, ну и неумеха, — бурчит он на ухо, втягивая меня на сушу. Я шлепаюсь на его ковер, точно мешок с картошкой, и сосед закрывает окно.
Тут и подходит к своему пику неловкость.
Я усаживаюсь, образуя вокруг себя мокрый круг, и не смею поднять глаза. Мы больше недели не говорили. Вдруг он меня ненавидит?
— Что ж, — начинает Алек, подавая мне руку, — вижу, с нашего последнего разговора твоя координация ничуть не улучшилась.
— Не думаю, что это вообще возможно. — Я неловко смеюсь и беру его за руку. Оказавшись возле Алека, мгновенно краснею. Мокрая и смущенная стою перед ним, наши лица разделяют какие-то сантиметры. Все еще не смею поднять на него глаза. С платья капает на пол, макияж поплыл, а влажные волосы облепили шею.
— Прости меня, — шепчу я. Единственное, что приходит в голову для начала. Заставляю себя поднять голову и встретиться с его взглядом. С его темными хмурыми кобальтовыми глазами, что смотрят в ответ со смесью неверия, боли и досады.
Только сейчас понимаю, как чертовски соскучилась по другу.
— Это не объясняет твой поступок, — отводит взгляд Алек.
— Тогда дай объяснить, — сглатываю я. — Присядешь?
Алек с секунду стоит неподвижно, потом прислоняется к столу и скрещивает руки на груди.
Ладно, ближе к делу, Райли.
— Как ты помнишь, раньше мы с Тоби были влюблены. — Снова сглатываю, рот будто покрыли наждачной бумагой. С трудом заставляю себя продолжить: — Но это не вся история. Кое-что я никому не говорила. После моего прошлого рассказа у тебя, скорее всего, сложилось впечатление, будто у Тоби была лишь я, что все просто и ясно. Но это не так.
Мну ладони, готовясь к следующей части.
— До меня Тоби встречался с Кейтлин. Он нравился нам обеим, и я ревновала их. Мне было пятнадцать, и я была убеждена, что он моя вторая половинка. Они месяц как встречались, когда случилось кое-что непоправимое. Мы с Тоби пошли на вечеринку, а Кейтлин решила остаться дома. Мы напились. Я его поцеловала.
Алек втягивает воздух.
— Ничего такого. Поцелуй длился всего мгновение. Но когда… когда я открыла глаза, рядом стояла Кейтлин. Она хотела устроить нам сюрприз, она увидела, как мы целуемся и побежала. Я погналась за ней. Я умоляла ее понять меня, но она не останавливалась. Она так отчаянно хотела сбежать, что выскочила из дома прямо на дорогу и… и попала под машину.
Наконец я поднимаю взгляд на Алека, но по его лицу ничего нельзя прочесть.
— Я никогда не смогу попросить у нее прощение. — Я задыхаюсь. — Я так сожалею о том поцелуе, если бы не он, кузина осталась бы жива. После ее смерти… меня поглотила депрессия. Из-за панических атак я стала посещать психолога. Я неделями не выходила из комнаты, мне было тошно от самой себя. Только встреча с Тоби вернула меня в более-менее нормальное состояние. Вопреки здравому смыслу, мы начали встречаться. А через пару месяцев он изменил мне с Тианой, а затем переехал в Чикаго.
Я смотрю на Алека. Лицо горит стыдом.