— Иди, иди, дурак! — махнул ему Александр Иванович.— Двигай, отстанешь!
Бронтозавр послушался и ускорил шаг.
— Знаешь, сколько у него в голове мозга? — спросил геолог.— С грецкий орех! Впрочем, кроме головного, у бронтозавра есть еще мозги, покрупнее. Один мозг над передними ногами, другой в крестце, над задними. Конечно, эти мозги не для того, чтобы думать, просто они командуют движениями огромных конечностей.
Бронтозавры, ломая деревья, шли к широкому болоту. Берега его терялись в белесой дымке. Собственно, это было даже не болото, а какое-то причудливое смешение воды и суши,— на сколько хватал глаз, тянулся лабиринт зеленых островов и темных тинистых проток. Тут и там, в зарослях, на островах, в болотной жиже, вдали и совсем близко, шевелились исполинские туши. Их были сотни. Я заметил, что гиганты стремятся овладеть островами. Если клочок суши был слишком мал для двоих, ящеры били друг друга тяжелыми шеями и толкались. Над болотом неслись протяжные хрипы и мычание.
Александр Иванович смотрел во все глаза, словно зачарованный этим зрелищем.
— Что им здесь надо? — спросил я, тронув его за плечо.
— Не знаю, но, кажется, догадываюсь. А ну-ка подойдем поближе.
Плутая по более или менее сухим перешейкам, мы обнаружили здоровенную кучу преющей тины. Все вокруг было истоптано и переломано.
— Кажется, то самое, что нам нужно! — воскликнул геолог и, не жалея одежды, полез в грязь. Раскопав верхушку кучи, Александр Иванович издал торжествующий клич и вытащил нечто похожее на здоровенную белую дыню. Хоть и не хотелось пачкаться, а пришлось помогать. Дыня оказалась яйцом ящера, да таким тяжеленным, что нести его пришлось вдвоем.
— Там их много! — отдуваясь, говорил геолог.— Жаль, что рюкзаков нет, а то бы парочку захватили. Ничего, мы с тобой еща съездим сюда.
...Не успели мы отойти от края болота, как в зарослях послышался треск и какое-то сиплое кваканье.
Мы остановились, осторожно опустили яйцо на землю. Кваканье раздалось ближе. Александр Иванович схватил меня за руку и потащил за толстое дерево. Только мы спрятались, на болотистую поляну выскочили три очень странных ящера: держа длинные хвосты на весу, они бежали на задних ногах. Совсем маленькие передние лапы были прижаты к груди. Ящеры очень напоминали кенгуру, только ростом чуть побольше. Но кенгуру симпатичные, а эти — тьфу, пакость! — голая, обвисшая кожа, глаза злые, змеиные... Не останавливаясь, ящеры-кенгуру прыгали по краю болота, пока не увидели кучу, раскопанную Александром Ивановичем. Тут они притормозили, и в тот же миг во все стороны полетели ветки, комья грязи... Ящеры разрывали и разбрасывали кучу мордами, да так ловко, что мне бы за ними и с лопатой не поспеть. И яичную скорлупу они с размаху били тоже головой, как молотком.
Когда через минуту один из этих яичных воров поднялся, мы чуть не прыснули: ну и образина! Вместо морды у ящера был какой-то ком из тины, перемешанной с желтком. Наверное, ящеру залепило и глаза, потому что он, изогнув шею, принялся скрести голову маленькими передними лапами.
— Идем! — шепнул Александр Иванович.— Этим гадам не до нас. Они тут еще долго будут пировать.
...Бронтозаврово яйцо оттягивало руки и все время норовило выскользнуть. Пробираться с ним через завалы было сплошным мученьем. Выбившись из сил, Александр Иванович снял с себя куртку, завязал рукава и сделал нечто вроде мешка. Начальник мой поклялся доставить яйцо домой целым и невредимым. А там — прямо в Академию наук. Сказал, что, вполне возможно, ученым удастся инкубаторным способом вывести живого бронтозаврика.
Бронтозавр в двадцатом веке! Вот это будет номер! Весь мир ахнет!
Только где ж его будут держать? Придется специальный дом строить. Вроде крытого стадиона.
Наконец мы добрались до того самого пляжа, где впервые спустились к морю.
— Привал! — скомандовал начальник экспедиции и улегся на горячий песок.
Я лег рядом, стал смотреть на море и вдруг сообразил, что не знаю, как это море называется. Спросил у геолога, оказалось — никак, нету у моря имени.
— Как же так? — говорю.— Может, оно очень маленькое, самое завалящее?
— Наоборот, очень даже большое. Только название ему ни к чему: корабли тут не плавают, людей нет...
— Но как же мне в дневник записывать? Где мы были?
— Вполне достаточно указать область, название стройки, где работает твой отец, и добавить еще три главных слова — «середина юрского периода».
— Ну и адрес! Что это за период такой?
— Как тебе сказать... Страница, вернее, целая глава в истории Земли. В общем, то самое время, в которое мы с тобой попали.