— Пропадет Ванька, спалит его Змей! — вздыхает Никола.
— Если раньше с лошади не убьется! — кивает Михайла.
Собирают Ивана всем дворцом. Шум, суета!
Царица слезы льет, требует, чтоб ребенок кольчугу дедову надел, а ту ржавчина поела!
Старуха-кормилица узел пудовый тащит с пирогами да блинами. Ваня ахает: «Куда столько?!», а она: «Перекусишь в дорожке, дитятко!»
Царь велит дворового мальчишку Петьку оруженосцем послать, а Петька в голос ревет и в подпол прячется — Змея боится.
В общем, еле собрался царевич. Коня ему Михайла выбрал — хороший конь, Гнедко. Спокойный, послушный, но если надо, и галопом пойдет. Брат Николай саблю принес — хорошую, боевую, острую.
Обнялись, присели на дорожку. Ну, отправился Иван в путь-дорожку.
Вот едет он лесом. Птицы посвистывают, ветки потрескивают. Вроде даже завыл кто-то вдалеке. Ну, Ивану не страшно — он-то местную природу вдоль и поперек по книжкам изучил. Знает, что опасных хищников в этом лесу не водится. Гнедко, напротив, того не знает, потому всякого звука пугается, ушами прядает. Иван тогда тоже пугается — как бы наземь не брякнуться, а то будет приключение.
Кое-как выехал из леса, тут дорога через поля пошла. Вернее, как: сначала и вправду поля, рожь да пшеница, а потом всё пустыри да пустыри. И дорога — яма на яме, сразу видно, что ездят по ней редко. Вот они, владения Змеевы. Серенькая местность, скучная. Тут еще и солнышко спряталось, ветер давай задувать — совсем тоскливо стало.
Едет царевич, едет и видит вдали высоченную каменную стену, а за ней башню серого камня. Вздохнул Ваня, саблю поправил, а то она всё назад уползти норовила, и двинулся дальше.
Только подъехал — тут Змей Горыныч трехголовый откуда ни возьмись вылетает да на стену приземляется.
— А, — рычит злобно, — спаситель пожаловал. Ну, вот и смерть твоя пришла, худосочный!
А Иван ему вежливо кричит:
— Доброго дня! А сможете вы на одну минуточку спуститься ко мне?
Змей тут и вовсе рассвирепел. Пасти зубастые разинул — все три сразу, а в глотках огонь полыхает. Вид, прямо скажем, ужасный.
Ваню на минуточку страх взял, но он виду не подает.
— Если вы, — кричит, — планируете огнем дышать, так я вам того не советую.
Горыныч оторопел.
— Че-его? — рычит. — Да я тебя…
А Иван ему свое:
— Обратите внимание на направление ветра! Он у нас восточный — то бишь в вашу сторону! И довольно сильный к тому же! Вы себя же и обожжете.
Тут из башни кто-то как завопит:
— Верно, верно, Змеюшка! Вспомни, как три года назад средняя головушка волдырями пошла, еле вылечили!
Иван глядь — кто это там? А то в окошко жена Змеева высунулась, а позади сынишка маячит. Тоже гудит:
— Не надо, батюшка, не надо!
— Тьфу, — говорит Змей Горыныч, — чтоб его, этот ветер. Ну, я тебя так сожру!
Крылья распустил, шурх — и спустился к Ивану. Огромный, грудь чешуйчатая, крылья перепончатые! Как зарычит, как оскалится! Гнедко бедный чуть с места в галоп не рванул.
Ваня его еле удержал и говорит:
— Позвольте, позвольте, можно на ваши крылья поближе взглянуть?
Змей Горыныч как заревет:
— Чего?! Я говорю, сожру тебя сейчас!
А царевич ему:
— Да-да, я понял. Вот я смотрю, у вас на крыльях есть по большому когтю. Это, видимо, чтоб карабкаться по скалам. Я примерно так и думал. А в книжках совсем не так рисуют — просто пластинки, вроде как у летучей мыши. Ошибка, значит. Надобно исправить.
— Так, — говорит Горыныч и пот со лбов когтистым крылом вытирает, — ты кто такой, ненормальный?
— Я-то, — Ваня отвечает, — царевич из тридевятого царства. Звать Иваном. Я вообще-то насчет царевны. Давайте как-то договоримся. Если она жива, конечно.
— Жива-живехонька, — ворчит Змей, — чего ей сделается. Все яблоки в саду объела.
Иван задумался.
— Так, — говорит, — жива. Вы мне тогда скажите, вам царевна для чего?
Змей как вздохнет — Гнедко аж шарахнулся.
— Царевна нам ни для чего, — говорит, — от нее только саду урон.
Тут вдруг в верхнем окошке сама царевна показалась.
Да-а, — кричит, — а чего мне есть еще? Кормили бы нормально, так я бы ваши яблоки и не трогала! Отощала вся, сарафан болтается!
А Горыныч в ответ:
— Да кабы твой папаша дань платил, как положено, так у нас бы еда была!
А Змеиха добавляет:
— Да мы б и не крали тебя тогда вовсе!
А Змеенок сбоку от мамаши в окошко протиснулся и кричит:
— Хорошо, что покрали! Она со мной в пряталки играет!
Тут Иван-царевич говорит:
— Помолчите-ка все минуточку. Дайте думу подумать.