Глаза Эльвиры Анатольевны округлились, а рот открылся, закрылся, потом снова открылся. Сашина рука на плече Марины расслабилась. Тем временем Эльвира Анатольевна слегка пришла в себя и попыталась прояснить ситуацию, правда, последствием стресса было явное уменьшение ее словарного запаса.
- Как же так? - только и смогла выдавить она из себя.
Марина пожала плечами.
- Похоже, наши взгляды на жизнь не совпадают почти ни в чем.
- Но...
- Извините, но нам пора, - решительно вмешался в разговор Саша, его голос звучал чуть надменно, а объятие стало опять более крепким.
Притом что они разыграли эту сцену, казалось, что он и в самом деле старается оградить свою девушку от докучливой собеседницы. Господи! Кажется, это было бы замечательно, если бы действительно было так.
Столь же решительно, хотя куда более нежно, он обратился к Марине:
- Пойдем, дорогая, нам действительно пора. - Саша активно демонстрировал свои права на нее и то, что не потерпит вторжения на свою территорию.
Марину это ужасно развеселило, стараясь не рассмеяться, она потерлась лбом о его подбородок и, подняв глаза, с интересом посмотрела на своего партнера: он великолепно вошел в образ. У нее даже мелькнула шальная мысль: а что если ей не показалось, что если Саша в самом деле видит в Роме соперника? По идее это должно было насторожить ее, поскольку собственнические инстинкты поклонников Марине никогда не нравились. Время от времени подобные собственники появлялись на ее горизонте, но быстро с него исчезали. Исключением стал только Рома, хотя он пытался контролировать не только ее действия, но и взгляды. Можно ли объяснить подобное иначе, нежели временным затмением? Впрочем, смягчающие обстоятельства у нее все-таки были... От этих вихрем проносившихся мыслей Марину отвлекла опять-таки ее собеседница.
- Ах, Мариночка! - Эльвира Анатольевна нервно оглянулась на ожидавшую ее компанию, осмотревшую уже не только Вольтера, но и все, что можно было осмотреть в этом зале, а потому двинувшуюся в следующий. Эльвира Анатольевна на секунду потеряла нить разговора, затем, собравшись с мыслями, решила все-таки попытаться спасти Марину от опрометчивого шага.
Она положила руку на правый локоть девушки и слегка притянула к себе. Тут же Марина почувствовала, что Саша также тянет ее к себе. Ей сразу почему-то вспомнился второй или, кажется, все же третий закон Ньютона, согласно которому сила действия равна силе противодействия. Эльвира Анатольевна доверительно склонилась к самому уху девушки, а ее голос зазвучал со всей возможной проникновенностью:
- Ну, что у вас случилось, дорогая? Ведь вы были такой хорошей парой!
Марина предпочла ответить вопросом на вопрос.
- Разве было бы лучше, если бы все наши разногласия вылезли наружу уже после свадьбы? - пожав плечами, она выразительно посмотрела за спину своей собеседницы на заждавшихся ту иностранных гостей.
Эльвира Анатольевна тоже оглянулась и торопливо распрощалась с молодыми людьми.
***
Они медленно шли в обнимку, время от времени задерживаясь перед какой-нибудь картиной и демонстрируя возможным наблюдателям свое полное к ним безразличие. Молодые люди ни разу не оглянулись, пока оставалась даже призрачная возможность того, что Эльвира Анатольевна могла их видеть. Вообще-то опасность давно миновала, но Саша убрал руку с Марининых плеч, только когда они почти дошли до деревянной лестницы на третий этаж. Ее рука тут же соскользнула с его талии. Испытывая одновременно облегчение и разочарование, Марина предпочла не задумываться о противоречивости собственных чувств.
- Ну, как думаешь, Мариночка, мы справились? - жизнерадостно вопросил Саша.
- Вполне. Если, конечно, не считать того, - в ее не менее жизнерадостном тоне все же прорвались сварливые нотки, - что ты не оставил ей простора не только для домыслов, пожалуй, ей и выводы делать самой не придется.
Саша насмешливо приподнял брови.
- Для тебя это так важно?
- Не так чтобы очень, - фыркнула Марина. - Мы перешли на "ты"?
- Ты была невнимательна. Все началось с Эльвиры Анатольевны, ну а после... не возвращаться же к холодному и официальному "вы".
- Пожалуй, - согласилась Марина, останавливаясь у лестницы. - Ну что, идем смотреть еще Моне с Ренуаром?
- А как насчет остальных? - поинтересовался Саша, галантно подавая ей руку.
- По-разному. Если не возражаешь, мимо некоторых я пройду, не задерживаясь.
- Не возражаю, даже если речь идет о моем любимом художнике, - заверил ее Саша. - Но могу я все же полюбопытствовать, мимо кого ты собираешься пройти?
- Например, Пикассо к моим любимым художникам не относится, - уклонилась от прямого ответа Марина.
Саша издал картинный вздох облегчения.
- Ты меня успокоила. По крайней мере по этому пункту.
5
Выйдя из Эрмитажа, Саша и Марина перебежали дорогу на желтый свет и, не сговариваясь, пошли по набережной в сторону Троицкого моста.
Как ни странно, ветер у самой воды был не столь уж сильный, возможно, он немного стих, пока они были в Эрмитаже. Тем не менее, не пройдя и ста метров, Марина поняла, что если волосы не убрать, то прогулка превратится в мучение.
Медно-рыжие пряди плясали на ветру подобно языкам пламени, справиться с ними было не так-то просто, и, конечно же, на помощь ей пришел Саша. Его руки касались ее затылка, висков, лба. И уже в который раз сегодня ее сердце замирало от этих легких прикосновений. Застегивая заколку, он глухо пробормотал:
- Вообще-то считается, что мужчинам доставляет удовольствие не закалывать, а распускать женщинам волосы.
- А это не так? - почти прошептала Марина и покраснела. Слова сорвались с языка прежде, чем она успела подумать о том, что говорит.
Не отрывая от ее лица потемневших глаз, Саша нежно заправил ей за ухо опять выбившуюся из заколки прядь.
- Так. Но, оказывается, наоборот тоже может быть весьма волнующим... процессом, - добавил он с чуть растерянной улыбкой.
Еще какое-то мгновение они стояли, глядя друг другу в глаза, одна Сашина рука лежала на Маринином плече, другая все еще ласкала ее волосы. Господи! Только этого ей не хватало! Не успела разобраться с одним, а уже буквально околдована другим. Именно околдована, и слова-то иного не подобрать. Никогда в жизни ничего подобного с ней не происходило. За все ее двадцать пять лет. Возраст, конечно, отнюдь не критический, к тому же она всегда отдавала себе отчет в том, что обладает весьма скромным опытом в этой области, но ее уже начинало беспокоить собственное легкомыслие. Вернее сказать, полное отсутствие здравого смысла. Впрочем, подобные проблески последнего ее посещали сегодня не слишком часто, не иначе как срабатывал инстинкт самосохранения, поскольку порой спокойнее не замечать, что делаешь глупости. А может быть, это и впрямь происки звезд?
Марина судорожно сглотнула и отстранилась. Чтобы скрыть смущение, она открыла сумку и достала темные очки, тем более что солнце в самом деле ярко сияло на безоблачном голубом небе. Усмехнувшись, Саша последовал ее примеру: достал из нагрудного кармана очки и нацепил их, небрежно ткнув указательным пальцем в дужку на переносице. Отгородившись темными стеклами, он стал беззастенчиво рассматривать свою спутницу. Заметив это, Марина вспыхнула, но решила воспользоваться случаем и сделать то же самое.
Высокий, красивый, у него замечательная улыбка и необыкновенные глаза, сейчас их не видно за стеклами очков, но когда он улыбается... Короче, совершенно неотразим. Уверен в себе, но не занимается самолюбованием. В его уме, эрудиции, находчивости, а также отзывчивости она уже успела убедиться. И чувство юмора у него есть. Нет, это никуда не годится! В характере любого человека всегда имеются какие-нибудь не слишком приятные черты, в поведении - раздражающие привычки. Вот! Его поведение граничит с наглостью, впрочем, почему граничит? Скорее эта граница регулярно нарушается. И все-таки он ее не раздражал, ничто в нем не вызывало неприязни... Марина нахмурилась и, не отдавая себе отчета в том, что говорит вслух, с отчаянием в голосе выпалила: