Все, кроме Замухрышки, его телохранителя и уголовного на вид Левы, рассмеялись. А этой троице, вероятно, просто не хватило познаний в антропологии, дабы по достоинству оценить рассказанную историю.
— И что же стало с бедным Сашей? — спросила Наталья.
— Пока милиционер переваривал ответ Варвары, на Сашу от отчаяния еще раз снизошло вдохновение. «Хватит морочить человеку голову, — сказал он. — Мне давно пора на уборку, а из-за твоих шуточек меня сейчас в милицию потащат!» Тут Варька сообразила, чего от нее ждут, показала представителю власти документ, удостоверяющий, что она дворник этого участка, и заверила, что Саша — ее муж. Вероятно, в других обстоятельствах милиционер потребовал бы и его документы, но недавний диалог отбил у него охоту связываться с Варварой.
— Оказывается, я до сих пор и не представлял себе, насколько мне повезло с невестой, — сказал Борис. Я метнула в него подозрительный взгляд, но убедилась, что он и не думал иронизировать. — Вы хотели рассказать что-то еще, — напомнил хозяин застолья.
— Прошка, можно я расскажу про Солнышко? — спросил воодушевленный успехом Генрих.
— Нет! — вскричал Прошка, мгновенно став пунцовым. — Только не про Солнышко! По-моему, Варькина биография и без того изобилует анекдотическими историями. Зачем про Солнышко? Расскажи лучше про экзамен у Хуциева.
— Хорошо, — согласился Генрих и не заставил себя ждать. — Профессор Хуциев — высокий, сухопарый, несколько рассеянный человек — читал нам курс вариационного исчисления. Даже на занятиях, обращаясь к своим студентам, он, казалось, находился где-нибудь за тридевять земель от аудитории. Двигался он неторопливо и как-то механически, словно автомат, а взгляд его был вечно устремлен в неведомую даль. Однажды Варваре довелось сдавать ему экзамен. Профессор подсел к ней, подпер рукой подбородок и уставился в окно. Варька откашлялась, огласила первый вопрос билета и начала отвечать. Хуциев не мигая смотрел в окно и не проявлял к экзаменуемой ни малейшего интереса. Варька выложила все, что знала по первому вопросу и замолчала. «Продолжайте, пожалуйста», — безучастно предложил профессор.
Она осветила второй вопрос билета и дождалась еще одного приглашения продолжать. Дальше следовала задача. Варька попыталась привлечь внимание Хуциева к решению, записанному на листочке, но, потерпев неудачу, покорно зачитала вслух и условие, и все свои выкладки, после чего снова выжидательно замолчала. «Продолжайте, продолжайте», — снова повторил профессор, витая невесть где. «Ах так! — мысленно возмутилась Варвара. — Ну хорошо же, я тебе продолжу!»
"Еще мне хотелось бы с новой точки зрения рассмотреть древнюю проблему взаимоотношений профессора и студента, — бодро объявила она. — Казалось бы, это частный случай задачи отношений между двумя интеллигентными людьми, но у него имеются свои интересные аспекты. Например, при некоторых начальных условиях профессор позволяет себе проявлять по отношению к студенту невнимание, а то и просто пропускает слова собеседника мимо ушей, что конечно же в общем случае совершенно ему несвойственно. Размышляя над этим парадоксом, я пришла к неожиданному и даже парадоксальному на первый взгляд решению. Оно не лишено экстравагантности и, возможно, ошибочно, но не исключено и то, что это открытие, которое вызовет настоящий переворот в научной мысли. Так вот, теорема: не всякий профессор является интеллигентным человеком. Для доказательства вначале рассмотрим частный случай…"
«Благодарю вас, достаточно», — безучастно произнес Хуциев и потянулся за зачеткой. Варька напряженно наблюдала, как он медленно выводит название предмета, свою фамилию и оценку. Наконец зачетка оказалась у нее в руках. Увидев вместо ожидаемого «отл.» всего лишь «хор.», она рассвирепела окончательно. «Мало того что этот гад меня не слушал, так еще и пятерку зажилил!» — подумала она, а вслух спросила: «Позвольте полюбопытствовать: какие у вас имеются претензии к моему ответу?» "Безусловно, позволяю, — флегматично изрек Хуциев. — Формулируя последнюю, эпохальную теорему, вы забыли предпослать ей очевидную лемму: не всякий студент является интеллигентным человеком".
— Так он все слышал! — догадался Вальдемар под общий смех. — Почему же тогда не вкатил пару?
— Надо полагать, с чувством юмора у него все было в порядке, — сдержанно ответила я.
Генрих, уступая шумным просьбам, начал травить очередную байку из моей жизни.
— Знаете, — проникновенно шепнул мне в ухо Вальдемар, — при первой встрече вы показались мне несколько мрачноватой. Но теперь я, конечно, понимаю, как непростительно ошибался. Завидую Боре. — Он вздохнул.
«Не хватало еще, чтобы ко мне начал клеиться этот хлыщ», — подумала я угрюмо и покосилась на Бориса. Тот сидел гордый и довольный, словно ребенок, демонстрирующий новую игрушку завистливым сверстникам. Пора было вмешаться, иначе Генрих подорвал бы мою с таким трудом завоеванную репутацию.
Я дождалась паузы и перегнулась через Вальдемара.
— Довольно, Генрих, — произнесла я страшным шепотом. — Не забывай, зачем мы сюда пришли.
К сожалению, у зловещего Левы, сидевшего напротив Генриха, оказался на редкость хороший слух.
— А зачем вы сюда пришли? — громко поинтересовался он, буравя меня хищным взором.
— Борис объявил об этом в начале вечера, — выкрутилась я. — Он хотел, чтобы мы лучше узнали друг друга и подружились. А если Генриха не остановить, вы не получите представления ни о ком, кроме меня, да и то довольно одностороннего.
— Не лишай нас удовольствия, дорогая, — нежно проворковал Борис. — Узнать друг друга поближе мы еще успеем. У меня только что появилась замечательная мысль. Наш дом отдыха почти закончен. Почему бы нам не стать его первыми гостями? Давайте выберемся туда в начале мая. Там есть все, что нужно: удобные номера, теннисные корты, волейбольная площадка, сауна, бассейн. Георгий сможет наконец убедиться, насколько выгодно вложил деньги, Лева, возможно, надумает финансировать строительство шоссе, и все мы чудесно проведем время. Как ты на это смотришь, любимая?
Обозленная этим обращением, я собиралась честно сообщить ему все, что думаю по поводу совместного отдыха с ним и его «друзьями», как вдруг выступил Леша:
— По-моему, это будет неплохо.
Я так и застыла с открытым ртом. Дело даже не в том, что в незнакомой компании Леша обычно нем как рыба. Но он впервые на моей памяти принял за нас решение! У нас бытовало более или менее четкое распределение ролей: мы с Генрихом предлагаем решения, Прошка их критикует, Марк принимает или отвергает, а Леша исполняет. Бывало, конечно, что роли менялись, но чтобы Леша — человек, не способный и шагу ступить без четкой инструкции, — самостоятельно принял решение за всех нас!..
Я растерянно посмотрела на Марка, но тот и не подумал возразить. Напротив, казалось, он вполне одобряет абсурдную идею совместной поездки.
— Может быть, — промямлила я. — Но в любом случае Генриху есть что порассказать и помимо историй обо мне. Уверяю, вы получите не меньшее удовольствие. Давай, Генрих, что-нибудь о лагерных сборах.
Генрих не заставил себя упрашивать, и вскоре за столом воцарилось всеобщее веселье. Даже уголовного вида Лева время от времени расщедривался на усмешку, а телохранитель Замухрышки иногда издавал звуки, похожие на икоту. Борис мог себя поздравить: вечер удался.