Несмотря на ясно выраженное мною желание избежать повторений, Замухрышка опять долго не подавал признаков жизни, и только когда я уже совсем потеряла терпение, из-за двери раздался его голос:
— Ладно. Сейчас открою, подождите.
На этот раз он двигал мебель гораздо дольше, чем в предыдущий, из чего я заключила, что известие о смерти Левы не придало ему храбрости. Но в конце концов я все же попала в гостиную, которая теперь выглядела еще просторнее, поскольку значительная часть обстановки перекочевала в прихожую. Впустив меня, Замухрышка долго возился у входа, потом забрал у меня поднос и кивком показал на диван, который, по всей вероятности, просто не сумел сдвинуть с места. Сам он расположился на том же диване, но на почтительном расстоянии от меня, а поднос пристроил на коленях.
— Ну что, поубавилось охоты веселиться? — спросил он, снимая дрожащей рукой крышку с одного из судков. — Или второе убийство не испортило вам настроения?
— Лева не принадлежит к числу людей, которых я готова оплакивать до Страшного суда. Но если честно, радости его смерть не вызвала.
— А смерть Бориса? — спросил Замухрышка, метнув в меня острый взгляд. — Вы ведь не особенно его любили, верно?
Последнее замечание захватило меня врасплох. Во время «дружеских» сборищ, на которые приводил меня Борис, Замухрышка преимущественно сидел ко мне спиной. Кто бы мог подумать, что он отличается наблюдательностью?
— А вы, оказывается, храбрый человек, Георгий, — заметила я после секундного замешательства. — В подобных обстоятельствах далеко не каждый отважился бы принять пищу из рук женщины, у которой имелись основания недолюбливать покойного.
Замухрышка прожевал и проглотил кусок цыпленка под белым соусом, подергал щекой и выдал неожиданную сентенцию:
— Лающая собака горла не перегрызет.
В первый момент я даже не поняла, к чему это он. А когда сообразила, что под лающей собакой он подразумевал меня, чуть не поперхнулась. «Хорошо еще, что здесь нет Прошки, не то он до конца жизни не давал бы мне проходу», — подумала я и собралась уже как следует отбрить Замухрышку, но, видимо, слишком долго лазила за словом в карман, потому что этому типу удалось огорошить меня в третий раз:
— Каким, интересно, образом Боря добился вашего участия в своих играх? Он вас шантажировал?
— Не родился еще человек, которому удалось бы меня шантажировать, — сухо произнесла я, оправившись от изумления. — И раз уж вы сами затронули эту тему, позвольте полюбопытствовать: о какой игре идет речь? Вам известно, зачем Борису понадобилось ломать комедию с помолвкой?
Замухрышка покачал головой.
— Я только сегодня догадался, что это была комедия. Конечно, мне с первой встречи показалось, что для невесты вы ведете себя довольно оригинально, но среди женщин попадаются весьма своеобразные особы… А сегодня днем вы спросили, не знаю ли я о Борисе чего-либо такого, что могло бы пролить свет на его внезапную смерть. И я кое-что вспомнил.
Примерно полгода назад Боря несколько раз звонил мне по делу с одного и того же телефонного номера — он высвечивался у меня на определителе. У меня были номера его домашнего, служебного и мобильного телефонов, но ни один из них с тем номером не совпадал, и я на всякий случай записал его себе в книжку. А где-то спустя месяц-полтора мне понадобилось срочно связаться с Борей, и, поскольку по первым трем телефонам никто не отвечал, я на всякий случай позвонил по четвертому. Человек, снявший трубку, сказал, что я ошибся и никакого Бориса здесь никогда не было. На следующий день Боря заявился ко мне собственной персоной — якобы обсудить несколько вопросов, связанных с отелем. Но я сразу заметил, что он очень нервничает и хочет поговорить со мной совсем на другую тему, но почему-то боится. В конце концов он все же решился. «Гоша, — говорит, — у меня к тебе большая просьба: забудь, пожалуйста, номер телефона, по которому ты мне вчера звонил. Он принадлежит одной замужней даме, которую я не имею права скомпрометировать. Наш роман уже закончился, но, если кто-нибудь о нем проведает, это может привести к самым печальным последствиям». Я, разумеется, заверил его, что уже забыл злополучный номер и никогда не попытаюсь его вспомнить, но сам был заинтригован. Я впервые видел Борю таким жалким. Обычно он просто бесил меня своей самоуверенностью, снисходительно-покровительственным тоном, а тут чуть ли не на коленях готов ползать… Мало того, на следующий день выяснилось, что у меня таинственным образом исчезла записная книжка. И мне, вполне понятно, захотелось узнать побольше об этой замужней даме, которую ни в коем случае нельзя компрометировать.
Я от неприязни поджала губы, с трудом удержавшись от того, чтобы высказать крысенышу все, что думаю по поводу его морального облика. Если бы кто-нибудь из моих друзей попросил меня не совать нос в чужие дела, я бы скорее повесилась, чем позволила себе проявить любопытство. Мне ужасно не хотелось потакать хвастовству Замухрышки об успехах на шпионском поприще, но, к сожалению, его информация могла пригодиться для решения загадки. Посему я промолчала.
— Я разузнал адрес, по которому установлен телефон с таким номером (у меня хорошая память на цифры, и кража записной книжки Боре не помогла), и выяснил, что там проживает некая Оксана Алексеевна, сорокавосьмилетняя мать-одиночка, и ее пятнадцатилетняя дочь Вера. Под определение «замужняя дама» ни одна из них не подходила, поэтому я решил съездить и посмотреть, что там творится. Дом оказался старым, запущенным, без лифта. В подъезде воняет кошачьей мочой, стены облупились, с потолка сыплется штукатурка. Я заглянул туда и решил остаться в машине, а наверх послал телохранителя. Следуя моим наставлениям, Алик поднялся на пятый этаж, позвонил в дверь интересующей меня квартиры и спросил Оксану Алексеевну. Но ему даже не открыли. Мужской голос из-за двери сообщил, что хозяйка эту квартиру сдала, а сама переехала неизвестно куда. Тогда мне пришло в голову поговорить с бабусями у подъезда. Те охотно и очень многословно рассказали, что «Ксанке с дочерью сказочно повезло». Какой-то чудак попросил их сдать квартиру и предложил за нее настолько хорошую плату, что они сняли гораздо лучшее жилье, да еще безбедно жили на остаток. На мой вопрос, женат ли щедрый квартирант, бабки категорически заявили: не женат, и женщин к себе не водит. Я описал им Борю и спросил, так ли выглядит их новый сосед, но оказалось — нет. Жилец Оксаны Алексеевны — худой, сутулый, сильно близорукий. Но одна из моих осведомительниц признала Бориса по описанию и подтвердила: заходит, мол, такой время от времени. Короче говоря, история о романе с замужней дамой затрещала по всем швам.
Но я на этом не успокоился. Вызнал у старух новый адрес Оксаны Алексеевны и съездил к ней. Она оказалась тучной и некрасивой особой, похожей на раскормленного мопса. Эта мадам сказала, что уже год сдает квартиру Шатурину Михаилу Ильичу, бухгалтеру одной аудиторской фирмы. Квартирантом она весьма довольна: человек он вежливый и скромный, платит аккуратно, квартиру отремонтировал и содержит в порядке. Про Борю хозяйка квартиры и слыхом не слыхивала. Тогда я окончательно убедился, что любовной интрижкой тут и не пахнет. Подумал, что этот Шатурин, должно быть, тайно передает Борису сведения о фирмах, в которых проводит аудиторские проверки. В этом случае Борино беспокойство могло быть вызвано, например, страхом за безопасность агента.
Но теперь, задним числом, я вспомнил, что примерно в это время он и познакомил всех нас со своей невестой, то бишь с вами. Мне еще тогда пришло в голову, что он обращается с суженой как-то подчеркнуто нежно и бережно. В институте, да и потом тоже, мне нередко доводилось наблюдать за Бориными ухаживаниями. Могу со всей определенностью утверждать: он делал это совсем иначе — шутил, много смеялся, отпускал легкомысленные замечания и прочее в этом духе. С вами же он держался, как на смотринах, словно не живой человек, а воплощение безупречного жениха. Если приплюсовать к этому ваше поведение — весьма своеобразное для невесты, мягко говоря, — то становится ясно, что Борис разыгрывал комедию. Вот я и подумал: может быть, он тогда не обманывал? Может, у него действительно был роман с замужней дамой и, желая усыпить подозрительность обманутого мужа, он затеял спектакль с жениховством?