Память постепенно восстанавливалась. Таблетки совсем задурили голову, вытеснив воспоминания. Так вот о чём кричало подсознание: помощь! Мне она необходима. Как я оказалась в психушке? Почему меня там закрыли? Кто в этом заинтересован? Без лекарств я чувствовала себя абсолютно здоровым человеком. Марго смогла разглядеть во мне этот крик, скрытый так глубоко, что я о нём не догадывалась. Кто ты, Марго? Кто? Неужели сектантка? А кто я? Психопатка или жертва системы? Что делать? Веры нет никому.
– Расскажите подробней о пациентке. – попросила Марго.
– Мы не имеем права. Информация конфиденциальная.
– Мне можно. Я не представилась: Юрко Маргарита Юрьевна. Доцент кафедры психологии, практикующий психотерапевт и соискатель Гранда по направлению "Роль психотерапии в современном обществе". Я обратила внимание на Ираду, так как она выглядела потерянной и несчастной. И хотела предложить поучаствовать в проекте, чтобы обрести себя. Но я даже представить не могла, что помощь настолько нужна! Пойдемте, я провожу вас в каюту Ирады.
– К сожалению, случай запущенный. Психотерапия не справится. Только лекарства притупляют воспоминания. – откровенничали санитары.
– А их не надо притуплять! Надо проработать и отпустить.
Разговаривая с санитарами, Марго приближалась к каюте.
Будто почувствовав мой взгляд, она обернулась и подмигнула. Затем завела санитаров в каюту и закрыла за ними дверь на ключ.
– Давай, Ирада, соберись! Я верю, что могу тебе помочь. – крикнула Марго. ⠀
И я ей тоже верила. Почему бы не рискнуть? Больница никуда не денется, но мне нужна новая жизнь!
Не сговариваясь, мы бросились к выходу.
***************************************************
Спустя год.
Нас не нашли. Мы до сих пор в поисках родных берегов. Мощный навигатор – вера в себя ведёт нас по жизни.
Граница под замком
Людмила Сенькова
«Мы надеемся, что у нас не
будет запоров на границе»
В.С. Черномырдин.
«Вот границы, они для чего? Что бы одни их берегли, а другие нарушали. А иначе как? А иначе – никак! А иначе хаос на земле будет. А вот когда ты границу охранил от нарушителя, будь он неладен, тогда на земле и порядок наступил!» – так думал рядовой срочной службы Иван Жилкин, меря широким кирзовым сапогом вверенную ему приграничную зону, что тянулась на много километров вперед и обозначала свою принадлежность полосатыми длинными столбами.
Раннее утро только просыпалось, легко сбросив себе под ноги пышное одеяло из тумана. Над деревней, до которой было рукой подать, громко проголосил первый петух. По другую сторону границы ему ответил цветастый сосед. Перекликнулись, да примолкли. А с востока, как будто только и ждала этого, скромно улыбнулась розовым цветом тихая зорька. Улыбнулась, да и разлилась по молочному небу в радостном сиянии.
Иван с гордостью оглядел границу. Красота! Везде царил порядок, что комар носа не подточит. Деревья за спиной только честь не отдавали – стояли стройными рядами, кусты – эти выскочки, тоже росли смирно, не высовывались где попало. Травка причесанная, цветочки – спят не колохнутся. И вдруг! Непорядок, товарищ рядовой! Взгляд его споткнулся и закружился кубарем, увидев, как на родную землю с чужеродной территории прыгают на зеленых ходулях диверсанты – усатые глазастые кузнечики!
– От, етить твою мать! Порядок весь порушили, безмозглые твари! А ну-ка геть отсюдова, окоянные! – замахал Жилкин длинными оглоблями рук, спасая границу от незваных гостей.
Кузнечики бестолково трескнули в воздухе погремушками и зелеными брызгами затаились в приграничной траве. Иван оглядел просторы, крякнул от радости и пошел вперед. Охранять дальше!
А на другом конце земли, в родной Ивановой деревне, что безродной сироткой затерялась среди просторов нашей – упади, растопырив руки, и все не обхватишь – Родины, стояла глубокая ночь. Черная, как новоиспеченный афроамериканец, а в простонародье просто негр, посреди которой не светил ни один фонарь. Да и не было в деревне этой сроду-то ни одного фонаря. Так управлялись. Еще и сподручнее: и парочкам целоваться, и ворью мелкому тащить имущество чужое. Сидели в той деревне на лавочке бок к боку – теплее, потому что так – почти жена Ивана, да друг его закадычный, который к службе военной оказался непригоден из-за болезни, на которую сапоги ровно не надевались.