– Кажется, вы только что сами всё поняли. Аносмия на руку многим: государству, бизнесу, планете. А для медицины и фармакомпаний какое раздолье! Одних лечат от анорексии, потому что они забывают есть. Других – от диабета и ожирения, так как самые востребованные продукты – сладкие. А сколько психозов! Нарушений развития у детей! Моя племяшка в пять лет не говорит – артикуляционный аппарат не развит, потому что ест одни порошки! Я ей как-то свежий огурец достал: пожевать-похрустеть. Так она поперхнулась. К логопеду ходят… Как ни крути, нюхачи невыгодны, Полина. И опасны. Если кому-то с их помощью удастся найти лекарство от аносмии, если люди своими носами почувствуют, какую омерзительную баланду они покупают…
У Полины расширились зрачки.
– Павел, так вы?..
Павел осёкся и замолчал.
– Да, Полина. Давайте выйдем из машины. У меня от вашей лаванды голова разболелась. Да и пора нам – в лесу уже светло, можно идти. Отсюда только пешком. Вы ходок хороший? Хочу вам кое-что показать. А вы уж сами решите, что вам дальше делать.
***
– Николай Андреич, я засёк машину Омеги! – Серёга ворвался в кабинет шефа без стука.
– Какая собака тебя укусила? Остынь. Ну и где? – начальник вышел из-за стола и направился к Сергею.
– Северо-западный выезд, последняя камера засняла! Одна не работала. То есть работала, но объектив чем-то залеплен. А другая, которую недавно в посадках поставили, его засекла. Николай Андреич, положа руку на сердце: мне кажется, он вместе с Беловой смылся.
– Ты чего городишь? Зачем она ему? И на фига ему так себя подставлять? Его же вот-вот повысят!
– А это вы его спросите, когда найдёте, – съязвил Серёга, но Николай Андреевич пропустил это мимо ушей.
– Северо-западный, говоришь? Там же дальше по автобану одни поля и мёртвые города… Так! Ты и поедешь их искать. Прямо сейчас. К утру, может, нагонишь. И возьми с собой кого-нибудь в напарники. Только не из айтишников. Голиафа разбуди.
Серёга посмотрел на шефа со смесью злорадства и обиды в глазах. Поймать и уличить дискредитировавшего себя Омегу очень хотелось: чтоб вылетел отсюда к едрене фене! Глядишь, вместо него повысят… А вот намёк на негеройское телосложение ребят из IT Сергею пришёлся не по вкусу – сам был щупловат.
***
Полина и Павел припарковали машину за кустами и углубились в лес. Утреннее солнце набирало силу и пробивалось сквозь ветви деревьев.
– Смотрите, земляника! – Павел нагнулся и сорвал с куста налитую ягоду. – Только после вас, – он протянул находку на раскрытой ладони. Точно так, как у Полининого дома, когда та потеряла ключи от машины. Она помедлила и бережно взяла ягоду.
– А вот ещё! И ещё! – Павел радовался как ребёнок.
Полина присела и ахнула. В реденькой траве красовалась россыпь почти бордовых, пропитанных зноем ягод.
– Наш завтрак! Пища богов! Полечка, налетайте! А вместо кофе – утренняя роса!
Полина рассмеялась. Они собирали землянику, тут же жадно запихивали её в рот и болтали обо всём на свете, всё дальше отходя от дороги.
– Ой, у вас же всё лицо в землянике! Можно? – Павел достал из кармана рубашки бумажный носовой платок и осторожно стёр с кончика носа и щёк Полины розовые следы ягодной вакханалии. Полина несмело взглянула ему в глаза.
«Наверное, вот так начинается стокгольмский синдром», – подумала она.
Павел щурился на солнце, как сытый кот. Внезапно черты его лица заострились, тело напряглось.
– Пригнитесь! – он сильно надавил ей на плечи. Уже сидя на корточках, указал ей за спину. – Нас нашли! Бежим!
У предательски блестевшего электромобиля стояли две мужские фигуры. Одна – маленькая, будто мальчишеская. Вторая – почти исполинская. Мужчины озирались по сторонам, закрывая ладонями глаза от солнца. Павел схватил Полину за руку и потянул её за собой. Он вёл её быстро, но осторожно, лавировал между сухими прутьями и палками, чтобы не издать ни звука, ни треска. Та слепо следовала заданной траектории. Перепрыгивая через пень, она поскользнулась на обнажённом влажном корне и упала на валежник. Он затрещал, Полина едва охнула, но для обострённого слуха аносмийцев этого было достаточно. Великан и мужчина с фигурой подростка ринулись в их сторону. Павел поднял Полину и прошептал: