Одним из наиболее распространенных заработков в Ивановском был кустарный промысел по изделию роговых гребней. Но и это не давало возможности выбраться из тяжелой нужды. Кустарные промысла находились в руках местных кулаков-богатеев, и кустари оказались в зависимости от них. Почти все кустари получали работу от кулаков к себе на дом; загрязняли и без того грязные, тесные и душные избы, работали всей семьей по 15–17 часов в сутки, зарабатывали же 2–3 рубля в неделю. Такой заработок не мог, конечно, вывести кустаря из тяжелого положения, зато очень быстро богатели местные кулаки.
— Нам хоть и совсем бросить наше ремесло, так ничего не значит, — заявляли нередко кулаки в назидание беднякам-кустарям. Одними деньгами проживем. А вот если не захотим дать работы, так те, что живут по нашей милости, совсем с голоду передохнут.
И так, словно в заколдованном кругу, пробивались ивановцы в беспросветной нужде из года в год, и как долго так продолжалось бы — неизвестно, но надвинулась революция, и пошли ивановцы по новому пути.
В Февральскую революцию, как только стало известно в Ивановском о свержении самодержавия, в центре села начались заседания местных кулаков и попа. Кулаки с попом первыми показали пример тесной смычки и дружбы между собою, когда это особенно нужно было им. Поэтому Февральскую революцию во всей монастырщине можно отметить лишь более усиленным звоном колоколов и молебствиями. Как и раньше, ходили с иконами по полям, по дворам; но только теперь к молебнам прибавились еще более продолжительные проповеди и бёседы. За некоторые молебны поп даже деньги не спрашивал:
— Молитесь, православные, что ж делать, послужу и так. Ишь времена какие настали! — где ж теперь взять!
Так же, как и до этого, направляли ивановцев всем селом в монастырь за иконой Мефодия. Эту, в рост человека, икону Мефодия за 10 километров приносили в село, а на очередных подводах привозили монахов. После окончания молебствия поп, кулаки и монахи делали общее угощение, трапезу. В беседах за этой трапезой духом не падали.
— По-нашему, хоть и не может Русь православная быть без царя, но все же дело не в этом, — говорили монахи. — Если веру православную в народе удержим, то и бояться нам нечего.
— Истинно так, — вторили кулаки. — Все наше упование и опора — вера христова. За нее и будем держаться. Как жили, так и будем жить по-господнему… А ежели какой голоштанник, безбожник и пойдет поперек, за таким народ православный и шагу не шагнет.
— Истинно так, — одобряя кулаков, говорили монахи и поп. — Так оно было, так оно и будет во веки веков. На вас вся опора. Мы за вас, вы за нас, а все вместе за церковь христову. И все пойдет, как богу угодно. Главное — не давайте ходу еретикам, а они у нас есть.
— Есть такие, да ходу им нет и не будет, — отвечали уверенно кулаки. — Потому, кто они есть-то?.. Гольтепа… Добьются скоро веревки на шею.
Такие беседы кулаков и церковников можно было слышать на каждому шагу вплоть до Октябрьской революции. И поп, и монахи, и кулаки были спокойны.
Лишь в Октябре, особенно после того, как стало известно, что все земли церковные и монастырские должны быть переданы крестьянам, церковники с кулаками заволновались. В Ивановском начались снова заседания и беседы кулаков и попа. Особенно злило и волновало их то, что в селе смелее стал слышаться голос тех, кого они называли безбожниками, еретиками, и врагами крестьянства. Такими оказались молодые ребята — Ларионов, Грызлов, Козлов, Годунов, Фролов, братья Пичугины; некоторые из них только что вернулись с военного фронта. Молодежь стала чаще устраивать свои заседания и собрания. Первоначально они собирались одни, затем с каждым днем количество их возрастало, стали присоединяться и пожилые крестьяне. Договорились с учителем, и стали устраивать собрания в земской школе, открывшейся в Ивановском года за три до революции. Вскоре организовали культурно-просветительный кружок.
Кулаки с попом зазывали на свои собрания религиозно настроенных крестьян.
Собирались они в пустующей церковной школе. Эти собрания молодежь назвала «синадрионом»; собрания же молодежи кулаки с попом прозвали «совет нечестивых».
С этого времени и началась в Ивановском работа двух враждебных сил. Под видом защиты церкви христовой на собраниях церковников все разговоры сводились к одной цели — как лучше в дальнейшем околпачивать религиозно настроенных крестьян, как умнее запугивать крестьян пришествием революции, как умнее удержать крестьян в прежней кротости, на поводу у кулаков и попа.