Расходы русских властей – наличные деньги, выдаваемые беженцам в размере 25 коп./сутки, в общей сложности составляют 25 266 650 фунтов стерлингов в год.
В каждом центре работают организации помощи:
1) Национальный комитет (называемый Татьянинским комитетом, по имени великой княжны Татьяны Николаевны).
2) «СоБеж».
3) Организации, работающие с конкретными национальностями: польские, еврейские…
4) Сугубо местные или частные организации.
В своих посланиях в Лондон квакеры отмечали, что английский язык в России не был общеупотребительным и не годился для общения с представителями властей. Никто из чиновников не владел английским на уровне, достаточном для беседы. Выручил Татлок, который знал французский. При этом англичане отмечали, что «немецкий язык в России вообще verboten» (запрещен. – нем.).
Итак, Кэдбери вскоре уехал из Москвы в Петроград, а оттуда – в Лондон. Трое оставшихся квакеров отправились дальше на восток, в Самару.
Путешествие на поезде заняло 36 часов. У путешественников были с собой рекомендательные письма самарскому губернатору, в земство, в местное отделение общества Красного Креста. Власти на местах оказывали квакерам очень теплый прием. Губернатор Андрей Афанасьевич Станкевич, искренне рассчитывая на помощь своей губернии, сообщил англичанам, что на вверенной ему территории проживают 170 000 беженцев, многие из которых пережили тяготы пути с запада и холодную зиму. По его словам, тысячи беженцев умерли от тифа и общей неустроенности. Особо он подчеркнул, что среди беженцев много детей-сирот, которые требуют большего внимания, чем то, какое власти были в силах им уделить. Официальные лица, с которыми довелось встретиться квакерам в Самаре, советовали им отправиться в Бузулук, уездный город, расположенный на востоке Самарской губернии. Условия жизни беженцев здесь считались наихудшими.
В Самаре англичанам показали несколько центров для беженцев. Они съездили во Владимировку, расположенную в 60 километрах от города, и в Екатериновку – в обеих деревнях расселили беженцев. По свидетельству Ригга, беженцам в полное распоряжение предоставили там три больших дома, куда заселились приблизительно по 50 человек. При этом поляки были размещены отдельно от русских по причине разных вероисповеданий и, как выяснили квакеры, по причине различия в употребляемой пище.
Беженцы рассказали им, что власти обеспечивают их жильем, дровами и керосином, но жить им приходилось на скудное жалованье, размер которого был определен в сорок копеек в день на человека. Они выражали недовольство тем обстоятельством, что жалованье, предназначенное на пропитание, выдавалось с задержкой, а одеждой, вопреки положению о беженцах, власти их не обеспечивали.
Карта Бузулукского уезда.
Т-во Скоропечатни А. А. Левенсон, Самара, 1912
Ригг и его товарищи прислушались к совету посетить Бузулук, и, заручившись теперь уже в Самаре рекомендательными письмами к местному земству и чиновникам администрации, отправились туда. Представители губернатора и земства встретили англичан тепло. Однако некоторые жители города никак не могли взять в толк, почему эти иностранцы заинтересовались беженцами и даже решили, что работа с беженцами – это часть какого-то тайного зловещего плана. Зато гостеприимные земские чиновники в честь прибывших издалека гостей дали обед и организовали поездку по деревням, где ранее расселили беженцев. Вот тут-то и выяснилось, что жители сельских районов остались практически без медицинской помощи: местные власти из‐за нехватки медицинских работников, призванных на войну, вынуждены были закрывать здесь больницы и амбулатории.
Бузулукский уезд Самарской губернии в 1913 году насчитывал 6 станов и 51 волость с деревнями и селами. Несколько волостей входили в один врачебный участок, которых было несколько по всему уезду. У участка имелись больница и участковый врач, и каждый такой врач обслуживал обширную по английским меркам территорию, равную по площади графствам Сюррей или Сассекс. К моменту прибытия в уезд делегации квакеров медицинскую помощь там оказывать было некому: на многих участках больницы были закрыты, врачей и их помощников призвали в действующую армию.
Квакеры – совместно с принимающим их земским секретарем и переводчицей мисс Манир – осуществили ряд инспекционных поездок по уезду. Вначале они направились на север, в село Могутово. Квакерам сказали, что в этой деревне имелся большой дом, в котором никто не жил. Некогда он принадлежал московскому табачному купцу Бостанжогло, но теперь пустующим зданием владело земство. Квакеры заранее решили в этом строении открыть детский дом для беженцев.